2.2. Ханское кладбище дворца

Спецификой структуры мусульманских дворцовых комплексов является то обстоятельство, что рядом с ними располагаются культовые земельные участки, предназначенные для захоронения элиты. В Бахчисарае развитие структуры дворца привело к тому, что ханское кладбище и отдельные погребальные комплексы стали, фактически, элементом этой структуры [24, т. II, 12].

ханское кладбище в Бахчисарайском дворце представляет собой небольшой закрытый дворик с двумя калитками, примыкающий к южной стене Большой ханской мечети (рис. 189). В нем находятся три постройки: дюрбе Девлет Герая (северное), дюрбе Ислям Герая (южное), а также ротондообразное дюрбе Менгли II Герая. В кладбищенском дворике за пределами мавзолеев и ротонды расположены надгробные памятники и их фрагменты.

Если ни в Кырк-Ере, ни в Эски-Юрте уже не осталось семейных кладбищ Гераев, которые когда-то могли существовать у стен расположенных там ханских мавзолеев, то в Бахчисарайском дворце такой некрополь сохранился в достаточной полноте.

хотя двор при ханской мечети исторически не являлся древнейшим кладбищем Гераев, на сегодняшний день это единственный сохранившийся целостный кладбищенский комплекс, расположенный в главной династической резиденции. Этим определяется исключительная историческая значимость дворцового ханского кладбища среди других памятников эпохи Крымского ханства [24].

Мавзолей-дюрбе Девлет Герая (северное дюрбе) представляет собой восьмигранник, увенчанный развернутым на 45° восьмигранным барабаном и куполом с металлическим покрытием (первоначальным кровельным материалом был свинец). Вход в здание находится с северо-восточной стороны, имеет по обеим сторонам два углубленных в стену михраба с резными орнаментами в верхних частях. Это единственный в Крыму пример «перехода» от архаичных дюрбе конца XIV — начала XVI вв. с михрабами во входных порталах к беспортальным и безмихрабным мавзолеям XVII и XVIII столетий.

Внутри помещение освещается зарешеченными оконными проемами в нижнем ярусе и окнами с деревянными рамами в верхнем. Пол выложен новой известняковой плиткой.

В зале мавзолея находятся 5 надгробных памятников: Мухаммед Герая-султана, сына Хаджи Селима I Герая (1688/89), Девлет Герая-султана, внука Девлета I Герая (1631/32), Кая-ханым, дочери Хаджи Селима I Герая (1717/18), Азамат Герая-султана, сына Хаджи Селима I Герая (1690/91) и одно надгробие с утерянными надписями (рис. 190). Рядом с памятником Кая-ханым в полу зияет пустая могильная яма.

Помимо сохранившихся до наших дней каменных памятников тут находилось и несколько деревянных надгробий. Они имели вид деревянного ящика («сандыка») с крышеобразной спинкой, обитого тканью и увенчанного деревянным навершием с мужским или женским головным убором.

Как уже говорилось, в упоминаемом письменном источнике захоронения Девлета I Герая и Газы II Герая здесь не сохранились — возможно, именно по той причине, что на их могилах могли быть установлены не каменные, а деревянные надгробия. Материалами к восстановлению интерьеров обоих дворцовых мавзолеев могут стать фотоснимки и живописные работы XIX — начала XX вв. (рис. 190—191), немногочисленные описания в нарративных источниках (говорящих, например, об обычае укрывать ханские надгробия зеленой тканью), а в определенной степени и интерьеры стамбульских дюрбе соответствующего периода.

Примечательно, что в дюрбе похоронены сразу трое ближайших потомков Хаджи Селима I Герая — два его сына и дочь. Памятники еще троих детей этого хана, тоже двух братьев и сестры, находятся в саду за пределами мавзолея. Это надгробия султана Адиль Герая (1734/35), султана Девлет Герая (1733/34) и Фатмы-Султан (1741/42).

Здание дюрбе Ислям Герая (южное дюрбе), за исключением отдельных деталей, внешне практически тождественно соседнему мавзолею. Различия заключаются в едва заметной разнице пропорций, наличии колонок на ребрах граней, в более массивных профилированных карнизах, а также в отсутствии михрабов при входе (вход сохранен изначальный, в северо-восточной стене).

На сегодняшний день внутри дюрбе можно видеть лишь 2 каменных памятника: Менгли Герая, сына Исляма III Герая (1656/57) и Хусам Герая, сына Газы Герая (племянника Исляма III Герая, 1679/80). Приводившееся выше свидетельство Эвлии Челеби предполагает наличие здесь в прошлом захоронений и других родственников Исляма III Герая. Погребального памятника самого хана в дюрбе ныне не обнаруживается.

Мавзолей освещался множеством небольших светильников, подвешенных к восьмиугольным рамам, которые низко спускались из-под купола на цепях (в куполе дюрбе, как и в соседнем мавзолее, сохранились подвесные крючья).

Характерной чертой каменных памятников, расположенных внутри обоих мавзолеев, является неброская раскраска рельефного декора на них — затемненный фон надписей, золочение букв, подкраска розеток и орнаментов на торцовых стенках и кромках, мелкий растительный узор на стеллах и т. д. Оригинальность этой окраски нуждается в дополнительных специальных исследованиях, но надо заметить, что очень схожие примеры раскрашивания мраморных надгробий можно обнаружить и в османских памятниках.

Деревянный сандык, укрытый тканью (иногда накинутым сверху халатом или кафтаном) и увенчанный чалмой — распространенный тип надгробного памятника на Ближнем Востоке. Зачастую с ним соседствует табличка, указывающая имя покойного. Подобные таблички (т.н. «ярлычки») присутствовали и в ханских дюрбе, они различимы на старых фотоснимках.

Список этих ярлычков приведен в публикации 1850 г. В дюрбе Девлета Герая их насчитывалось 11: «Сеадет-Гирей-хан», «Ферах-султаны-ханы», «Девлет-Гирей-хан», «Гази-Гирей-хан», «Селамет-Гирей-хан», «Селим-Гирей-хан», «Салихе-Бикеч», «Халим-Гирей-хан», «Каплан-Гирей-хан», «Аиша-ханы», «Хатидже-султана» (снова отметим исчезновение нескольких сандыков за период между 1850 г., когда были опубликованы эти 11 надписей, и началом XX в., когда фотосъемка запечатлела меньшее количество памятников).

Внутри дюрбе Исляма Герая было зафиксировано 9 ярлычков: «Кара-Девлет-Гирей-хан», «Фетх-Гирей-хан», «Девлет-Гирей-хан», «Хадиджа-султана», «Адиль-Сахиб-Гирей-хан», «Мухаммед-Гирей-хан», «Зинеб-Бикеч», «Фатима-султана», «Девлет-Гирей-хан».

Полная недостоверность приведенного в ярлычках именного списка ханов и датировок была отмечена еще в 1887 г. В.Д. Смирновым.

После гибели Крымского ханства память о похороненных в дюрбе правителях потускнела весьма скоро — если судить по тому списку надгробий, который приводит П.С. Паллас. По всей видимости, проводниками Палласа по дворцу в 1793 г. были люди местные, умеющие читать арабскую графику, поскольку в списке правильно указаны памятники трех ханов на кладбищенском дворе, которые автор едва ли смог бы определить самостоятельно. Но что касается записанного Палласом со слов тех же гидов перечня захоронений в мавзолеях, то он целиком недостоверен, включая, среди прочего, имена ханов, погребенных вне Крыма.

Дюрбе («ротонда») Менгли II Герая (рис. 192—193). Ряд особенностей присущ захоронению хана Менгли II Герая (1739). Собственно надгробие имеет облик, типичный для всех мраморных памятников Ханского кладбища своего периода, но окружено восьмигранной ротондой с восемью колонами по углам. Эта конструкция тоже является дюрбе. Подобный тип сооружения с колоннами был, по-видимому, не столь уж редок в Крыму, если в начале XX в. его четырехгранный вариант был отмечен даже на сельских кладбищах в степной части полуострова.

Такой открытый тип дюрбе, позволяющий дождю омывать могилу, являлся своего рода компромиссом между традицией сооружения погребальных построек для правителей и высказывавшимся в хадисах сдержанным отношением к устройству крытых мавзолеев. Другая отличительная черта памятника заключается в том, что эпитафия на нем выполнена по-персидски — в то время, как все остальные надписи Ханского кладбища тюркоязычны либо арабоязычны.

Всего во дворцовом кладбище в настоящее время насчитывается 106 монументов (вместе с надгробиями внутри мавзолеев).

Из них 8 расположены в дюрбе (5 — в северном, 2 — в южном и 1 — в «ротонде»), а 98 — во дворе, где 92 памятника закреплены в грунте, а 6 представляют собой перемещаемые фрагменты надгробий.

Надгробий с сохранившимися надписями насчитывается 79. Из них для 74 монументов определены имена погребенных, а из оставшихся 5 одно надгробие определено условно (лишь по дате и стилю), правильное прочтение двух других пока остается для нас вопросом, и наконец, еще две эпитафии изначально не содержат имен (полный список «ярлычков» дворцового кладбища см. Приложение 3, раздел III).

Из 87 памятников вне дюрбе, чьи эпитафии были зафиксированы Борзенко, Домбровским и Негри и опубликованы в 1850 г., ныне обнаруживаются лишь 65 (надо заметить, что публикация 1850 г. учла не все памятники кладбища — например, за ее рамками остался великолепный по художественному исполнению, хорошо сохранившийся и, вероятно, стоящий на своем первоначальном месте памятник калги Селима Герая).

Надгробия пребывают в различной степени сохранности. Некоторые из них дошли до наших дней практически в первозданном состоянии, тогда как от других остались лишь с трудом определяемые на поверхности руины. 27 памятников на кладбище утратили свои надписи (в отдельных случаях сохранив даты). На многих надгробиях со вставными стелами стелы вынуты и перемещены в неизвестном направлении, причем не исключено, что часть их вкопана в землю на том же кладбище и зарегистрирована в каталоге под отдельными номерами. Столь же велика вероятность, что отдельные стелы, будучи вынуты из своих гнезд, переставлялись в гнезда на других надгробиях.

Осмотр некоторых памятников показывает, что они были целиком перемещены со своих мест; иными словами, нельзя поручиться, что нынешняя планировка кладбища полностью совпадает с изначальной. Впрочем, что касается мраморных надгробий, то, по всей видимости, большинство из них сохраняет изначальное местоположение.

Памятники Ханского кладбища принадлежат к трем типам, четвертый, представлявший собой деревянные сандыки, исчез.

Надгробия первого типа выглядят как мраморные ящики с двумя стелами, конструкции, составляющими одно целое с торцовыми стенками ящика (рис. 194195). К этому типу принадлежит 51 памятник.

Второй тип — известняковый или мраморный ящик с двумя вставными стелами. Он может составляться из четырех плит, но и быть цельновырубленным. Иногда для стел устроены специальные гнезда. Представлены на кладбище 53 памятниками и фрагментами.

Третий тип имеет облик известняковой модели закрытого саркофага с крышеобразной спинкой и гнездами для стел. Это наиболее редкий тип, к нему относятся лишь 2 памятника.

Из 74 идентифицируемых надгробий всего кладбища 45 принадлежат представителям династии Гераев — 34 мужчинам и 11 женщинам из ханского рода. Число представительниц правящей фамилии складывается из семи особ, чьи эпитафии упоминают их происхождение от отцов-Гераев; у восьмой (Тохтамыш-Герай-Султан) происхождение указано от матери-хани, а девятая (Ревкие-ханым) названа «ханскою дочерью». К этому добавляются еще 2 женщины, чьи родители в эпитафиях не упомянуты, но собственные имена которых сопровождены титулами «хани» — Зияде-Султан-хани и Ферах-Султан-хани — что указывает на их статус ханских дочерей. В отношении этих двух памятников В.Д. Смирновым была отмечена достойная внимания особенность: их сохранившиеся фрагменты — к слову, один из памятников был запечатлен в целости на фотоснимке 1915 г. — почти не отличаются в орнаментике и удивляют абсолютной идентичностью текста и даже даты, 17 джемази-уль-эввеля 1166 г. Похороны двух ханских дочерей в один и тот же день под почти одинаковыми памятниками являются, по выражению В.Д. Смирнова, «таинственной историей», которая с его времени ничуть не прояснилась [152, т. ІІ].

В перечень представительниц ханской династии не включены имена женщин, содержащие компонент «султан», но не сопровожденные указаниями на происхождение, поскольку порой этот компонент не имеет отношения к титулатуре и является лишь частью составного имени, что наглядно иллюстрируется примерами Мехбубе-Султан-ханым и Мубарек-Султан-бейзаде, чьи отцы не принадлежали к династии Гераев (подробнее о титулатуре крымскотатарского общества см. Пейссонель [139б] и Приложение 4).

Остальная часть списка — 29 имен — принадлежит другим семействам, главным образом — представителям служилой знати, как удается заключить из немногочисленных указаний на род занятий погребенных.

Среди захороненных на ханском некрополе придворных служащих — главный пристав государственного совета Хаджи Али-паша, главный казначей Осман, начальник привратной стражи Хаджи Кенан. К служилой знати следует отнести также 11 особ с титулами «ага», «паша» и «бей». Наряду с этим встречаются и отдельные захоронения представителей родовой аристократии, на принадлежность к которой указывает титул «мирза», встречающийся в 3 эпитафиях — Кель-Мехмед-мирза, Осман-мирза, Газы-мирза из рода Ширин.

Среди памятников лиц, не принадлежавших к правящей династии, можно встретить «микронекрополи» целых семейств, обладавших привилегией хоронить своих представителей на Ханском кладбище. Это относится к семьям Хаджи Али-паши с сыновьями Ислям-беем, Селямет-беем и дочерью Мубарек-Султан-бейзаде; список 1850 г. добавляет сюда также сестру паши-Гури-Хан-бейзаде, чье надгробие исчезло); Хаджи Али-аги с сыном Мехмед-Эмином и дочерью Мехбубе-Сул-тан-ханым; Абд-уль-Вели-паши, из детей которого на кладбище были захоронены Хаджи Мехмед-Шах-бей, Зейнеб-Султан-ханым и Али-ага (памятник исчез).

Этот ряд продолжают семейные группы из отца и сына: Муртаза-мирза и Кель-Мехмед-мирза, сын Муртазы; Касым-паша и Мустафа-бей, сын Касым-паши.

Общее соотношение мужских и женских надгробий на кладбище — 55 к 22. Распределение в этом отношении остальных захоронений остается невыясненным из-за утраты стел с характерной различительной чертой — мужским либо женским головным убором, чье скульптурное изображение увенчивает стелы памятников.

79 надгробий несут датирующую информацию, причем хронологический диапазон большинства погребений невелик. Среди памятников в кладбищенском дворике датировки погребений колеблются между 1650 и 1805/06, а среди надгробий внутри обоих дюрбе — между 1631/32 и 1717/18.

Подавляющее большинство погребений относится к 30—50 годам XVIII в., а внутри этого периода наибольшее число памятников (целых 12) приходится на трехлетие 1736—1739 гг. Легко заметить, что эти годы совпадают с хронологией вторжений русских войск Миниха и Ласси на территорию Крымского ханства. О трех лицах из числа похороненных на Ханском кладбище в 1737—1739 гг. достоверно известно, что они стали жертвами войны. Это Номан Герай-султан, названный в эпитафии «мучеником», а также упоминавшиеся выше братья Ислям-бей, «убитый за веру внутри Крыма», и Селямет-бей, погибший в сражении у Перекопа. Можно видеть, что привилегия семьи Хаджи Али-паши, хоронившей своих представителей на Ханском кладбище, объяснялась не только высоким придворным чином главы семейства, но и боевыми заслугами его сыновей. К числу жертв той же войны вправе быть причислен и Салих Герай-султан, умерший от болезни вскоре после возвращения в Бахчисарай из военного похода. С другой стороны, известно, что кончина Менгли II Герая в последние дни 1739 г. не была напрямую связана с военными событиями.

Примечательно наличие на кладбище памятников, установленных уже после аннексии Крымского ханства Российской империей в 1783 г. Это памятники Мехбубе-Султан-ханым, Зейнеб-Султан-ханым и Хаджи Мехмед-Шах-бея, датируемые 1787/88, 1789/90 и 1805/06 гг. соответственно.

Три указанных надгробия появились здесь совсем не случайно, и их пребывание на ханском династическом кладбище — отнюдь не следствие их спонтанного переноса сюда с какого-либо из поздних городских погребальных комплексов. Все три памятника принадлежат к возникшим еще в ханское время «семейным некрополям» Хаджи Али-аги и Абдул паши. Можно предполагать, что семьи, обладавшие привилегией хоронить своих воителей на ханском кладбище, в отдельных случаях сумели воспользоваться этим и после того, как ханский дворец перешел в ведение русской администрации.

Ханский некрополь у южной стены Большой Ханской мечети — не единственный погребальный комплекс в пределах дворцового архитектурного ансамбля. С юга к садовым террасам Ханского дворца примыкало еще одно кладбище. Из его многочисленных (как показывают старые гравюры и фотоснимки) сооружений сохранилось лишь одно: дюрбе Диляры Бикеч (рис. 198), широко известное в популярной и художественной литературе как мавзолей «Марии Потоцкой». Эта интересная во многих отношениях постройка хронологически является самым поздним, последним мавзолеем в крымскотатарской архитектуре. Каких-либо памятников внутри дюрбе не сохранилось. Надпись на плите, ранее украшавшей вход мавзолея, а теперь хранящейся в лапидарии Заповедника, приводит имя Диляры Бикеч и дату 1763/64 г. Каких-либо упоминаний о захороненной здесь личности в известных источниках не найдено. Местное предание, а вслед за ним и многочисленные литературные произведения, говорят о Диляре Бикеч как о «возлюбленной» либо «жене» хана Кырым Герая.

Если исторические материалы и не дают сведений об обитательнице дворца по имени Диляра, то титул «бикеч» встречается в источниках неоднократно и издавна. По меньшей мере, с первой трети XVII в. бикечи входят в списки получателей даров, присылавшихся крымскому двору из московии. При дворе могло быть одновременно до 5 бикечей, среди которых одна была старшею. Дипломатические материалы московских посольств позволяют составить представление об этой категории лиц как о женском придворном персонале высшего ранга.

Бикечи были особами, приближенными к ханской семье; на это указывают как размещение их имен в иерархических списках придворного штата рядом с именами женской родни ханов, так и факты захоронения бикечей в резиденции правителей — в описанном мавзолее, а также на самом Ханском кладбище дворца, где ныне обнаруживаются два женских надгробия с этим титулом — Тогушах-бикеч и Хусни-бикеч. Список 1850 г. добавляет к ним еще два других: «Салихе-Бикеч» и «Зинеб-Бикеч» — правда, эти имена были взяты не с памятников, а лишь с пресловутых «ярлычков» в южном дюрбе.

Исследования по выяснению места бикечей в структуре должностей ханского двора нуждаются в продолжении. Отдельно следует заметить, что ранние крымские ханы (Хаджи, Менгли, Нур-Девлет и Сахиб Гераи) были захоронены в мавзолее на сакральной территории возле раннего ханского дворца в Кырк-Ере — Дюрбе Хаджи Герая, исследованном автором в 2003—2008 годах (результаты исследования приведены в п. 3.2 «Археология Дюрбе Хаджи Герая»).

Во время землетрясения в Крыму 1927 г. ханское кладбище было погребено селевыми потоками на толщину 1 м. Поэтому сейчас кладбище воспринимается в стратиграфическом отношении как многослойный памятник.