2. Политическая борьба в Восточно-Римской империи и христианизация херсонеситов

Утверждению христианства в таких отдаленных местах, как Херсонес, на протяжении всего IV в. и даже позднее препятствовали постоянные, приобретающие с этого времени религиозную окраску внутриполитические конфликты. Созыв Никейского собора в 325 г., на котором был официально провозглашен союз государства и церкви, в неменьшей степени был обусловлен расколом самих христиан на сторонников «афанасьевского» и «арианского» направлений. На соборе победили сторонники «афанасьевского» толка и во имя единства церкви император счел целесообразным подкрепить их приоритет административными санкциями. Однако через несколько лет между церковными иерархами и Константином происходит конфликт. После этого правитель склоняется на сторону более послушных арианских епископов. Возглавлявший православных Афанасий, он же глава александрийской церкви, был низложен и изгнан, а Арий призван в Константинополь, но в день своего прибытия внезапно заболел и скончался, что дало основания его сторонникам обвинять афанасьевцев в отравлении. Вскоре, 22 мая 337 г., умер и Константин, не успев созвать, как утверждали ариане, собор, где их символ веры должен был восторжествовать.

С этого времени при дворе начинается неутихавшая вплоть до самого конца IV в. борьба православной и арианской партий, обычно тесно переплетавшаяся с борьбой за власть между наследниками Константина. Один из его сыновей, Констанций, которому достался Восток, придерживался арианства, тогда как утвердившийся на Западе Констант поддерживал никейскую ортодоксию. В начале 350 г. последний был убит узурпатором Магнецием, в свою очередь погибшем через три года в борьбе с Констанцием, которому в конечном счете удалось объединить под своей властью всю империю. Его усилия были направлены на утверждение арианства. Он опирался на поддержку армии и чиновничества, однако оппозиционно настроенные к его режиму средние городские слои, все еще сохранявшие определенное влияние на политический курс правительства, ориентировались на епископов Никейского толка. Нароставшая конфронтация приводила к частым кровопролитным столкновениям в городах, в том числе и в самом Константинополе, а в Египте с середины 50-х гг. вызвала настоящую гражданскую войну.

Соборы, опровергавшие решения друг друга, низлагавшие и восстанавливающие на своих местах высших церковных иерархов, проходили один за другим. Антиохийский собор в 339 г. смещает православного Афанасия, но уже в следующем году на съезде епископов в Риме он вновь оправдан. Компромиссные решения Антиохийского собора 341—342 гг. не удовлетворили ни одну из сторон. В Сердике (современной Софии) в 343 г. произошел новый раскол, после которого восточные епископы в Антиохии вновь в 344 г. склоняются к никейскому символу веры. Однако созванные Констанцием соборы в Арле (353) и Милане (355) объявляют о торжестве арианства, против чего выступает римский папа Либерий, вскоре отправленный в ссылку, и приобретающий все большее влияние епископ анкирский Василий, прозванный впоследствии Великим. Для урегулирования дел в Сирмие под эгидой императора в 357 и 358 гг. проводятся совещания епископов, а в 359 г. созываются параллельно два собора: на Западе, в Римини, и на Востоке, в Селевкии. Оба они под давлением правительства принимают компромиссные решения, не удовлетворяющие ни одну из противоборствующих сторон.

По мере обострения раздоров среди христиан начала консолидироваться языческая оппозиция, социальный состав которой оказался чрезвычайно пестрым и противоречивым. Ее сторонниками были представители родовитой сенаторской и провинциальной знати, противившейся бюрократизации общественной жизни, а также многочисленная в крупных городах риторская и художественная интеллигенция, в руках которой все еще находилась система образования, многие офицеры и вербовавшиеся в отдаленных, еще почти не затронутых христианизацией сельских местностях солдаты. Приверженцами уходящего язычества были и утонченные философы-неоплатоники, сохранившие немалое влияние на образованную публику Александрии, Афин, Берита или Пергама, и неграмотные, поклонявшиеся деревенским идолам крестьяне Фракии, Иллирии или внутренних областей Анатолии. Всех их объединяла негативная платформа — реакция против уже начинавшего проявлять свою нетерпимость к инакомыслию христианству. Понятно, что активная роль в последней схватке язычества с утверждающейся церковностью принадлежала не бесправным земледельцам и пастухам, а тем из горожан, кто ценил античную образованность и муниципальные свободы.

Лидером языческой оппозиции стал Юлиан, двоюродный брат Констанция — единственный уцелевший из его родственников. В молодости он вел себя исключительно скромно, старался быть вдали от императорского двора. Серьезно интересуясь философией, Юлиан некоторое время обучался в Афинской академии, после чего в 355 г. был направлен в Галлию для организации отпора варварам. Ходили слухи, что тайно ненавидящий его Констанций послал совершенно неопытного в ратных делах Юлиана на Запад на верную гибель. Однако, к удивлению всех, он проявил себя разумным полководцем, смелым воином, справедливым командиром и снискал такое уважение среди легионеров, что те, будучи возмущенными мерами Констанция, принудили Юлиана принять императорское звание. Вскоре Констанций умер, и Юлиан без труда овладел Константинополем. «Казалось, сама Фортуна с рогом изобилия в руках, — писал его горячий сторонник Аммиан Марцеллин, — оказала всевозможное благоволение и сулила славу ему, спокойно властвовавшему над римским народом. Ему не пришлось бороться с внутренними врагами, и ни один варварский народ не вышел за пределы своей территории».

В области религиозной политики Юлиан «издал ясные и определенные указы, разрешавшие открыть храмы, приносить жертвы и восстановить культы богов. Чтобы придать большую силу своим распоряжениям, он созвал во дворец христианских епископов, пребывавших в раздоре друг с другом, и народ, раздираемый ересями, и в дружеском тоне стал уговаривать их предать забвению свои распри, чтобы каждый, не подвергаясь опасности, исповедовал ту религию, которая ему нравится. Он особенно настаивал на этом, рассчитывая, что свобода вероисповедания приведет к увеличению религиозных раздоров... Он знал по опыту, что дикие звери не проявляют такой ярости, какую проявляет большинство христиан в своих внутрирелигиозных разногласиях».

Однако все начинания Юлиана, прозванного христианами Отступником, умерли вместе с гибелью императора 26 июня 363 г. во время похода против персов. Сменивший его на престоле Иовиан, сторонник Никейского православия, отменил все распоряжения своего предшественника. Через год он скончался. Войска провозгласили императором Валентина — опытного полководца, христианина, но, по словам Аммиана Марцеллина, «проводившего во внутренней политике принципы веротерпимости». «Славу его правления составляет та сдержанность, с какой он относился к религиозным раздорам; никого он не задевал, не издавал повелений почитать то или другое и не заставлял своих подданных по строгому принуждению склоняться перед тем, во что верил сам». Он сделал своего младшего брата Валента соправителем и, вверив ему Восток, отбыл в Медиолан (современный Милан) для организации обороны империи от наседавших на ее западные области варваров.

Годы правления Валента (364—378) характеризуются возвращением двора к проводимой ранее Констанцием проарианской церковной политике. Это вызвало мощную православную оппозицию, возглавляемую каппадокийским епископатом, прежде всего Василием Великим, Григорием Богословом и Григорием Нисским. В обстановке начинавшегося конфликта внутри христианской партии легионы, добывшие власть Юлиану, 28 сентября 365 г. восстали и провозгласили императором его племянника Прокопия, ориентировавшегося на силы язычников. Но уже весной 366 г. он был побежден, схвачен и казнен константинопольским правительством.

Римская империя и народы Европы в IV—V вв.

Вслед за этим началась полоса террора. В августе 378 г. жаждавший военных лавров Валент выступил против восставших готов и, не дожидаясь подхода армии своего племянника Грациана (сменившего на Западе в 375 г. умершего Валентиниана), дал бой под Адрианополем. Римляне были разгромлены и рассеяны, а спасавшийся бегством император погиб. Через пять лет не стало и Грациана, после чего вся власть и на Западе, и на Востоке оказалась в руках Феодосия. На протяжении его шестнадцатилетнего правления ортодоксальное православно-католическое вероисповедание окончательно утвердилось в центральных провинциях империи. Будучи талантливым полководцем и рассудительным правителем, хотя и не отличавшимся ни широкой образованностью, ни уважением к чужим взглядам, Феодосий в 394 г. провозгласил христианство Никейского символа веры единственной религией Римской империи. Начиная с 380 г. в империи было издано несколько строгих распоряжений против языческого богослужения, имевших, впрочем, реальную силу лишь в крупных городах. Воинам-варварам разрешалось исповедание арианства.

Только учитывая внутреннее положение в Римской империи IV в., можем оценить уровень христианизации этого единственного в ту пору на северном побережье Черного моря позднеантичного центра.

Как повествуется в «Житиях святых епископов херсонских», вполне вероятно, что прибывший в город Капитон дожил там до глубокой старости, и после его смерти общину возглавил новый епископ. Возможно, Капитон построил упоминающуюся в данном источнике церковь Петра в восточной части города, недалеко от порта. Правда, до сих пор ни одного храма IV в. в городе не найдено, а древнейшая из раскопанных базилик (так называемая базилика Крузе) датируется второй половиной V в. Возможно, в последующую эпоху широкомасштабной реконструкции города (конец V — первая половина VI вв.), существовавший ранее небольшой храм мог быть полностью перестроен. Но даже допуская его функционирование в IV в., трудно представить, чтобы он мог быть рассчитан на сколько-нибудь значительное число прихожан. Само отсутствие находок фундаментов культовых сооружений в городе IV в. свидетельствует о малочисленности местной христианской общины в тот период.

При этом небезынтересно заметить, что упоминавшийся ранее Прокопий, возглавивший языческую оппозицию после смерти Юлиана, пытался укрыться в Херсонесе, где, очевидно, мог рассчитывать на поддержку языческого же населения, а также, вероятно, и на поддержку готских королей, в частности Атанариха — правителя вестготов, предпринимавшего в те годы активные меры против христиан. Факт ориентации Прокопия на Херсонес является еще одним косвенным подтверждением того, что христианство здесь в середине IV в. не занимало господствующего положения.

Гуннское вторжение и гибель поселений Северного Причерноморья в последней четверти IV в. оборвало развивавшиеся на протяжении многих столетий экономические связи Херсонеса, что способствовало его хозяйственному упадку. Набеги кочевников на прилегающие аграрные районы подрывали и его земледельческую базу. Гибли виноградники, закрывались винодельни, а рыбозасолочные цистерны на территории самого городища начали использоваться как мусорные ямы. Во многих из них так и остались центнеры нереализованной соленой рыбы, кости которой обнаружены при раскопках.

К этим тревожным годам относятся первые неоспоримые данные о наличии христианской общины в Херсонесе. Имя ее руководителя, епископа Эвферия, фигурирует в списке участников II вселенского собора, проходившего под эгидой Феодосия I в Константинополе (381). Обстановка военной напряженности, неуверенности в завтрашнем дне, постоянного страха перед возможностью гуннского погрома (об ужасах которого должны были рассказывать беженцы, скопившиеся в городе со всего Крыма) создавали благоприятную почву для распространения покаянных, эсхатологических настроений.

Безрадостное настоящее порождало упование на лучшее будущее, пусть даже загробное. К тому же Феодосий последовательно проводил политику повсеместного насаждения православного христианства. После объявленного 27 февраля 380 г. эдикта, по которому все подданные империи должны были исповедовать православную веру, в 392 г. был издан закон, согласно которому отправление языческих обрядов считалось оскорблением императорского величества.

В эти же годы резко усиливаются гонения на языческую интеллигенцию и сочувственно относившуюся к античным традициям аристократическую оппозицию. В городах с санкции местных властей предводительствуемые монахами толпы фанатиков разрушают последние языческие святилища, в частности огромный храм Сераписа в Александрии. Во время усиливающейся в связи с этими действиями напряженности в самом Риме узурпировавший власть на Западе сановник Евгений в 383 г. вынужден был пойти на серьезные уступки язычникам. Он вернул им конфискованное храмовое имущество и разрешил свободное богослужение, причем не только римским божествам, но и восточным, в частности Изиде и малоазийской Великой Матери Богов. Но Феодосий двинул войска в Италию и в 394 г. после победы под Аквилеей занял Рим. С. языческим ренессансом в «вечном городе» было покончено. И здесь христианство было введено в качестве обязательного вероисповедания.

Таким образом, с конца IV в. внутри- и внешнеполитические факторы способствовали началу внедрения христианской идеологии в сознание и быт херсонеситов. Формально его должны были признать все, однако, судя по археологическим данным, и в V в. православие основной массы горожан было в значительной мере номинальным. Об этом свидетельствует абсолютное преобладание языческих черт в погребальном обряде и почти полное отсутствие культовых сооружений. Вероятно, ядро христианской общины в городе (не считая, конечно, самих священнослужителей) состояло из присылавшихся сюда византийских чиновников, чье официальное положение предполагало православное вероисповедание.

Ориентировались на христианство, очевидно, и те из горожан, которые стремились заслужить доверие римско-византийской администрации. При этом, как и в отдаленных местах империи, представители местной знати могли еще достаточно долго придерживаться традиционного язычества. Здесь, как и в Риме, военные потрясения конца IV — начала V в. могли привести даже к некоторой активизации языческой партии, которая объясняла все бедствия, обрушившиеся в ту пору на империю, тем, что после принятия христианства боги перестали покровительствовать Риму. Именно против этих взглядов крупнейший христианский мыслитель начала V в. Августин направил свое главное произведение «О граде божьем».

Христианские памятники Херсонеса V в. как и IV, весьма немногочисленны. Представлены они главным образом скульптурными изображениями и некоторыми склепами, а также отдельными бытовыми предметами (например, глиняный кружок с изображением св. Фоки) и надгробиями в виде крестов, датируемыми в пределах V—VII вв.

Надгробие в виде крестов. Херсонес V—VII вв.

Найденные в Херсонесе христианские статуэтки тех веков примечательны тем, что запечатленные в них образы в большинстве случаев восходят к античным сюжетам, приобретающим новый аллегорический смысл. Наиболее характерны обнаруженные при раскопках городища фрагменты статуэток Орфея и Доброго пастыря. Орфей, мифический певец и проповедник религии Диониса, от имени которого и произошло название учения орфиков, в сознании ранних христиан ассоциировался с Иисусом; оба они проповедовали любовь и погибли насильственной смертью. Иисус-Орфей изображался, как правило, в виде вдохновенного певца, завораживающего своей игрой и голосом собравшихся вокруг него зверей и птиц — Паству.

Столь же Символична и фигура Доброго пастыря, держащего на плечах ягненка: пастырь аллегорически изображал Иисуса, приносящего к стаду — христианской общине — заблудшего ягненка.

Этим периодом датируются и некоторые склепы с характерной росписью в виде виноградной лозы и животных, имевших для христиан символическое значение.

Особое внимание привлекают монограммы Христа, соответствующие символическому изображению золота в эллинистическое время. Они сочетаются в двух склепах с греческими буквами «Α» и «ω», значение которых раскрывается известной фразой из Апокалипсиса, где говорится, что Бог есть альфа и омега — начало и конец всего сущего. Здесь сталкиваемся с воспринятыми и переосмысленными христианами античными символами — светильником, чашей с вином, венком, голубем и т. д. Около одного из склепов V в. был найден надгробный известняковый крест и обломок мраморной плиты с изображением хождения святого Фоки по водам. При этом христианская символика нередко сочетается с явно языческой традицией класть вместе с умершим посуду с ритуальной пищей, другие бытовые вещи. Во многих склепах, однако, при обилии сопроводительного погребального инвентаря никаких христианских атрибутов не обнаруживается. Нет их, как правило, и в обычных, высеченных в скальном грунте могилах, принадлежавших менее обеспеченным гражданам. Последние в большинстве своем в V в. едва ли сознательно занимали антихристианскую позицию и исповедовали религию античного времени. Очевидно, они уже признали православие, но их мировоззрение еще мало от того изменилось. Христианизация в значительной мере была внешней, формальной, свидетельствовавшей со времен Феодосия I скорее о политической лояльности по отношению к империи, чем о личных убеждениях человека.

Фрагмент росписи потолка одного из херсонесских склепов ранневизантийского периода

Напомним, что и в V в. язычество все еще занимало прочные позиции в культурной жизни образованных слоев империи, в обрядово-бытовой практике сельских жителей. В крупных городах сохраняются риторские школы, культивировавшие позднеантичные традиции. В Александрии до начала V в., а в Афинах — на протяжении всего этого столетия активно развивается нехристианская неоплатоническая философия. В исторических и литературных произведениях того времени, не принадлежащих перу церковных деятелей, христианские идеи едва заметны. Не смотря на многочисленные правительственные указы, не только в отдаленных сельских местностях, но и возле больших городов все еще справлялись языческие обряды. Даже в Риме в конце V в. на склоне Палатинского холма справляли Луперкалии — старинные празднества в честь бога Пана. Поэтому не удивительно, что в Херсонесе даже в V в. по языческому обряду еще, хотя и в единичных случаях, совершались археологически засвидетельствованные трупосожжения. Язычество и христианство здесь долго соседствовали друг с другом, взаимодействуя и взаимопроникая. Победа христианства во многом сводилась к его адаптации применительно к быту и мировоззрению основной массы населения империи. Это, естественно, приводило к коренной трансформации христианского вероучения, вполне определившейся при переходе от поздней античности к раннему средневековью.

Став государственной религией позднеримской империи, христианство из вероучения отверженных превращается в нормативный общественный культ, постепенно приспосабливающийся к мировоззренческим стереотипам основных общественных групп. На смену осуждения социальных порядков приходит их освящение авторитетом церкви, тесное сотрудничество духовенства и государственной администрации при главенствующей роли последней, тогда как исповедание православного христианства становится в Византии показателем политической благонадежности. Вместе с тем церковная идеология, истоки которой были связаны с воззрениями и надеждами обездоленных слоев Римской империи, была достаточно гибкой, чтобы сохранять видимость заботы духовенства о благе народных масс. В немалой степени этому способствовала и оппозиционность православных епископов по отношению к опиравшимся на военно-бюрократический аппарат императорам-арианам в IV в.

Распространению христианства благоприятствовало и устоявшееся в сознании жителей империи уже в эпоху поздней античности представление о боге-вседержителе, его сыне-посланнике — боге-спасителе и богородице — богине-матери. К V в. эти синкретические фигуры окончательно приобретают христианский облик Бога-Отца, Бога-сына и девы Марии. При этом лишенное свойственного ему на первых порах пафоса отрицания ценностей обыденной жизни и системы официального общества христианство впитывает и перерабатывает многие языческие представления и ритуалы. Сам Иисус, человеческие черты которого все более блекнут, начинает представляться в виде высшей надмировой силы, от воли которой зависит участь каждого при жизни и после смерти. Наряду с ним люди поклоняются богоматери и многочисленным святым, замещающим по своим функциям древних богов — покровителей отдельных местностей, профессий и занятий. Человек связывает свою жизнь с тем или иным святым-покровителем, выполняющим роль «демона» древних греков и «гения» римлян.

В течение IV—VI вв. старые языческие обряды и представления во многом продолжают существовать, наполняясь новым, христианским содержанием. Церковь боролась лишь с теми из них, которые заведомо не могли быть согласованы с ее учением. Таких же было не так уж много — ведь официальное византийское православие создавалось в ходе переработки раннехристианской доктрины по мере ее приспособления к представлениям как основной массы населения, так и к идеологическим задачам правительства империи. Естественно, что в такой модифицированной форме христианство гораздо легче и безболезненнее воспринималось жителями отдаленных аграрных областей, в том числе и греками юго-западного Крыма.

Светильник с христианской символикой. Херсонес. V в.

На протяжении всего V в. внутриполитическое положение в Византии постепенно стабилизируется. Однако борьба с гуннами и готами все еще не позволяла приступить к последовательной христианизации отдаленных владений империи. К середине V в. константинопольскому православному патриарху при поддержке римского папы удалось добиться победы над представленным главным образом сирийскими церквями несторианством и отстаиваемым египетским клиром монофизитством. Если император Феодосий II «Малый» (408—450) на протяжении своего длительного правления временами еще колебался между Никейской ортодоксией и противостоящими ей толкованиями, то уже Лев I (457—474) был впервые в византийской истории коронован константинопольским патриархом. Этим подчеркивалось укрепление союза православной церкви и императорской власти.

Сменивший Льва I на престоле Зинон (474—491) также ориентировался на союз с православием и стремился к расширению византийского влияния на периферии. Главные его усилия были направлены на Италию, которая к этому времени оказывается в руках варваров. Однако и в юго-западном Крыму усиление византийской власти становится хорошо заметным к концу V в., о чем свидетельствует укрепление стен Херсонеса, законченное в 488 г.

Внимание константинопольского двора к Херсонесу было, очевидно, связано с вторжением в Крым гуннских орд, вынужденных отступить из Центральной Европы. Установив господство в степной части полуострова, кочевники совершают опустошительные набеги на предгорные и прибрежные районы Крыма, что не могло не встревожить правительство Византии. Кроме того, перед лицом общей опасности в те годы, по всей видимости, намечается сплочение херсонеситов и негреческого населения городищ, располагавшихся неподалеку от Херсонеса.

Базилика VI в. Херсонес, современное состояние

Укрепление византийской власти в Херсонесе и распространение ее влияния на близлежащие области юго-западного Крыма определяло не только работы по восстановлению башен и стен города, но и начало монументального храмового строительства. Именно к концу V в. относится сооружение древнейшей из известных в настоящее время херсонской церкви — базилики Крузе, а также нескольких крестообразных храмов-мавзолеев. Начало такого строительства свидетельствует как об определенном экономическом подъеме города на заре средневековья, так и об усилении внимания византийской администрации к духовной жизни горожан, а затем и сельского населения прилегающих районов. По всей видимости, именно Херсонес — Херсон, как его начинают называть с того времени, рассматривался правителями империи в качестве оплота византийской власти в Северном Причерноморье.

Особое внимание к военно-политическому и религиозному положению в Крыму проявляло правительство Юстиниана I (527—565), стремившегося восстановить «империю ромеев» в ее прежних границах. В Крыму разворачивается большое фортификационное строительство. В первую очередь были усилены укрепления Херсона и включенного в состав империи Боспора, а также возведены крепости в районах современных Алушты и Гурзуфа. Строительство укреплений охватило и весь примыкавший к Херсону юго-западный Крым, прочно вошедший в пределы империи.

В эпоху правления Юстиниана I религиозная нетерпимость, вылившаяся в массовые преследования язычников, представителей разнообразных еретических течений и приверженцев иудаизма, возводится в ранг государственной доктрины и санкционируется рядом правительственных постановлений 527—528 гг. Вводится практика насильственного крещения по православному обряду сторонников неортодоксальных толков христианства, смертной казни за принадлежность к манихейству, законодательное запрещение всех форм отправления языческого культа при лишении язычников права занимать какие-либо государственные посты. Эти мероприятия сопровождались церковным и монастырским строительством не только в столице, но и в местах, где позиции православной церкви к тому времени были еще недостаточно прочны. Одним из таких районов был и юго-западный Крым.

На основании археологических раскопок можно наглядно представить себе усилия византийского правительства по утверждению христианства в Херсоне и его округе в середине VI в. Каждый городской квартал получает свою церковь-базилику. Большие, пышно отделанные проконесским мрамором, мозаиками и фресками храмы возносятся над рядами жилых домов и становятся главенствующими в городском ансамбле. Руководство и финансирование такого мероприятия должно было осуществляться из центра.

рядом Внешний вид типичной херсонесской базилики VI в. Реконструкция Е.А. Куркиной

Византийская организация строительства храмов проявилась в массовых поставках мраморных декоративных элементов из Пропонтиды. Все эти чрезвычайно дорогостоящие и обременительные для херсонеситов мероприятия прямо диктовались официальной политикой Юстиниана I. С этим же курсом было связано, очевидно, и основание загородного монастыря Богородицы Влахернской, ставшего впоследствии известным как усыпальница сосланного уже в VII в. в Херсон папы римского Мартина. Строились базилики (по существу — идентичные херсонским) и в других наиболее крупных поселениях юго-западного Крыма, находящихся под контролем Византии: на Мангупе, на Эски-Кермене, в Фуллах, а также в Партенитах, где был создан и монастырь.

Энергичные мероприятия византийского правительства в эпоху правления Юстиниана I не могли не дать своих плодов. В условиях преследований всех инакомыслящих монументальное культовое строительство в Таврике не могло означать ничего другого, кроме насильственного насаждения православного христианства в Херсоне и прилегающих к нему районах. Прекращается публичное отправление языческих обрядов, в частности погребальных трупосожжений. На строительные детали, использующиеся при сооружении базилик, разбираются еще сохранившиеся к тому времени здания языческих храмов.

Появление многочисленных вместительных церквей предполагало обязательное присутствие массы горожан при совершении богослужения. Сказанное, конечно, не означает полной христианизации той части населения Крыма, которая оказалась под юрисдикцией византийской военной администрации. Однако можно предположить, что христианское вероисповедание православного толка к середине VI в. должно было быть принято массой населения Херсона и (хотя бы — формально) ближайших к нему районов. Даже крымским готам, исповедовавшим христианство в арианской форме, в 548 г. был прислан из Византии православный священник.