Сулинское сражение отряда А. Хрисовери, или Дело 25 греческих волонтеров

Судьба Аристида Хрисовери требует отдельного рассказа. В русскую армию он попал только со второй попытки. В Бырлад, где в ту пору находилась штаб-квартира русских войск, Хрисовери прибыл убежденным сторонником формирования корпуса балканских волонтеров, «который втайне носил бы имя Его Высочества князя Константина Павловича». Он надеялся, что после его поездки и многообещающих встреч с высокопоставленными чиновниками в Санкт-Петербурге, князь Горчаков назначит его командиром добровольцев. Хрисовери не был в курсе того, что в Молдавии и Валахии уже второй месяц активно идет набор балканских добровольцев. Встреча с болгарскими, а затем и с греческими ополченцами на улицах Бырлада стала для него неприятной новостью. Разговор с Горчаковым, который уже определился с системой управления и подбором командного звена для «волонтерных рот», не сложился. Князь дал Хрисовери «ценный» совет: «возвратиться на родину, где соотечественниками его поднято уже оружие и где услуги его могут быть полезны». На эту ремарку Хрисовери через переводчика (полковника А. Костанды) отреагировал гордой фразой: «Передайте, его светлости князю, что не только Греция моя родина, но и Балканы. В Греции, к несчастью, я живу, боролся за ее независимость и пребываю у нее на службе, но, когда я увидел, что великая Россия подняла свое оружие против нашего тирана — я услышал голос своей совести и голос своего христианского долга, пришел воевать с русскими братьями под заменами империи»¹. Слова Хрисовери не показались убедительными для штабного бюрократа Горчакова, который приказал ему удалиться из расположения своей армии в «двадцать четыре часа». А.Ф. Орлов, как показывает приписка от руки Л. Дубельта на отзыве Горчакова («Граф отзыв одобряет»), остался вполне удовлетворенным содержанием разговора с Хрисовери.

Необходимо добавить, что на решение князя повлияли интриги в среде греческих офицеров, боявшихся появления нового харизматичного лидера. В числе оппонентов Хрисовери оказались Панос Коронеос и Константинос Зервас. Причем конфликт последнего с Хрисовери имел более серьезные и глубинные корни. Многолетний патрон Зерваса, греческий генерал и политик Николаос Крицос в свое время способствовал изгнанию Хрисовери с поста адъютанта премьер-министра страны, распустив слух, что Хрисовери собирается «покуситься» на жизнь Колеттиса. Как писал Хрисовери, «перед моим приездом господа полковники имели между собой борьбу за назначение на должности, потом примирились и объединили свои усилия против меня, поскольку я приехал в это время и имел беседы с руководителями армии, у них родилась идея, что я приехал забрать у них их должность»². Определенную роль в удалении Хрисовери из Дунайской армии сыграл и генеральный консул Греции в Бухаресте Михаил Схинас, нелестно характеризовавший его перед князем Горчаковым³. «Личность, враждебно настроенная к моим политическим и гражданским убеждениям, второй Иуда», — отзывался о нем Хрисовери⁴. Ожидать иного поступка от еще одного представителя фанариотов, оккупировавших после Греческой революции все более-менее значимые административные позиции, не приходилось (к слову сказать, родной брат Схинаса служил в ту пору греческим посланником в Вене). Фанариоты кооперировались с греческой военной элитой и торговой буржуазией. Поэтому Коронеос, прибывший в Валахию с молчаливого согласия военного министра Греции, фанариота Суцо, был для генерального консула более предпочтительной фигурой, чем сомнительный заговорщик из «низов» Хрисовери.

Сожжение порта Сулина

Делать было нечего. Хрисовери вернулся в Россию, в Измаил. Он обратился с письмами к знакомым по Петербургу и Одессе, влиятельным вельможам — военному министру князю Долгорукову, графу Орлову, генералу Дубельту, барону Остен-Сакену и общественному деятелю и религиозному философу А.С. Стурдзе — с просьбой оказать содействие в его желании сражаться с турками. В итоге в мае 1854 г. он был зачислен в русскую армию, попав под начало командира 7-й пехотной дивизии генерала А.К. Ушакова⁵. Приказ о назначении Хрисовери в Добруджинский корпус генерала Ушакова был подписан военным министром князем Долгоруковым. В лице Ушакова Хрисовери обрел союзника, который не только разделял его взгляды на механизм организации отрядов добровольцев и их военную подготовку, но и дал ему определенную свободу действий⁶. Вербовка и дальнейшая подготовка добровольцев среди греческой диаспоры Тульчи и Сулина происходила в атмосфере строжайшей секретности. Набранных им 150 человек Хрисовери обмундировал в форму, сшитую «по примеру греческих пограничников»⁷. Костяк дружины Хрисовери составили участники вооруженного восстания в Северной Греции в Эпире и моряки с греческих торговых судов. Другой специфической чертой стало участие обширного клана Хрисовери и его фракийских земляков из Месемврии в военном проекте, где он выступал в роли предводителя (капитана) рода. Так, его племянник Элефтерий Пасхали, младший офицер греческой армии, выполнял функции личного адъютанта Хрисовери, другой племянник, Феодор Ананиос, был переводчиком и т. п.

Отряд под командованием Ушакова занимал Бабадагскую область современной Болгарии, а часть отряда базировалась в Тульче. Именно к тульчинской округе относился городок и одноименный порт Сулин, находящийся на южном берегу Сулинского рукава Дуная. Е.В. Тарле в «Крымской войне» писал о нем так: «Городок Сулина на островке в дельте Дуная принадлежал России, и Россия владела фактически контролем над всей торговлей, шедшей через устье Дуная»⁸. В начале июня 1854 г. командующий Средиземноморским английским флотом вице-адмирал Дондас отдал приказ о блокировании рукавов Дуная. Этот приказ, по мнению историка английского флота Вильяма Лайарда Клоувса, стал первым стратегическим шагом англо-французских союзников в бассейне Черного моря⁹. Британский истеблишмент ждал от своих адмиралов скорых побед, публично подстегивая их к более активным действиям. Глава палаты общин лорд Джон Рассел, выступая на одном из заседаний парламента, назвал блокаду устья Дуная одной из важнейших задач. С военной точки зрения «эффективная блокада», как именовал ее адмирал Дондас, серьезно угрожала коммуникациям русских войск, начавшим поэтапный отход за левый берег реки¹⁰.

Момент, когда Хрисовери поразил капитана

В тот период русские оборонительные позиции на Нижнем Дунае состояли из 137 кордонов пограничной стражи и казаков (силой каждый от 4 до 35 человек), образовавших собой передовую военную цепь на всем протяжении от портов Рени до Сулина. Вход в рукав Дуная, ведущий к Измаилу, ограждался 2 канонерскими лодками у мыса Четала, а Сулинский пункт охранялся брандвахтой из двух канонерских лодок при 50 казаках. В «Восточной войне» Зайончковский указывал, что «удержание в своих руках устьев Дуная для нас имело весьма важное значение, так как этим мы препятствовали вторжению неприятельской флотилии в эту реку, да, кроме того, после отступления из Силистрии только отряд генерала Ушакова продолжал владеть обоими берегами Дуная»¹¹. По замыслу командования его отряд должен был не только обеспечивать безопасный отход русских войск, но и время от времени производить «демонстрацию в южном направлении и распространять слухи о нашем намерении наступать на юг с целью осадить Варну, чтобы удержать союзников на Балканском полуострове и оттянуть высадку их в Крыму». В случае вступления в конфликт Австрии особый отряд Ушакова предназначался для обороны крепости Измаил и Килийского устья Дуная¹².

Англичане, войдя в Дунай и продвигаясь на север, методично и последовательно стали уничтожали русские кордоны. 9 июня 1854 г. на трех пароходах и двух фрегатах, среди которых был и «Файербранд», они напали на русский кордон Волчок, находившийся южнее Килийского устья, и высадили на берег десант в количестве 500 человек. Надзиратель пограничной стражи штабс-капитан Ананьев организовал достойный отпор англичанам. Поэтому неприятельские суда «отошли на три версты и ушли в море»¹³. Но ненадолго. 11 июня эта же эскадра сожгла выстрелами с парохода еще два кордона — Шаганский и Сибирский. 15 июня или 16 июня (данные расходятся) рано на рассвете, пользуясь густым туманом, англичане высадили новый десант на оба берега Дуная в устье Сулинского рукава. Казачий пикет из 10 человек, находившийся на месте, успел отойти, кроме хорунжего Смирнова, который был захвачен в плен. Затем англичане, отобрав у местных жителей провиант и домашнюю птицу, удалились на корабли, стоявшие на Сулинском рейде. «Прельщенные легкостью добычи и беззащитностью жителей, англичане, — как вспоминал Егор Ковалевский, — часто посещали местечко Сулину, отбирали скот и все, что им было нужно, разумеется, бесплатно, оскорбляли женщин, брили бороды староверам и уходили»¹⁴.

Атака катеров на Сулинский карантин

Узнав о дерзких действиях английских десантных отрядов, Ушаков вызвал Хрисовери и спросил, сможет ли он добраться до Сулины, чтобы уничтожить или задержать на время военные корабли англичан. Хрисовери, давно ожидавший активных действий, сразу же согласился с предложением генерала, попросив его о соблюдении мер предосторожности — «поскольку чем более тайным будет это дело, тем лучше выйдет и непременный успех». Через несколько дней Ушаков велел ему приступить к операции по уничтожению английских кораблей в Сулине. По словам Хрисовери, он принял на себя командование тридцатью казаками и греческими добровольцами и выступил в Сулин¹⁵. Как писал Е. Ковалевский, их снабдили ружьями и достаточным запасом пороха, позволяющим вести бой в течение длительного времени¹⁶. Скорее всего, диверсионный отряд сопровождал проводник из числа местных жителей, знавший проход через топи, окружавшие Сулину. 25 июня 1854 г. ночью отряд греческих волонтеров, тайно пройдя по камышам, засел в карантине, окруженном со стороны реки и моря земляным валом. Характер местности в районе Сулина (плавни и болота), что также учел Хрисовери, не позволял войскам противника подойти вплотную к городу — только через канал, доступ к которому преграждало укрепление таможенного карантина. Казаков Хрисовери предпочел оставить на другом берегу реки в качестве резерва. Согласно донесениям англичан, именно они обеспечили в ходе последующего боя огневое прикрытие отряду греков¹⁷.

Само сражение, прославившее имя Хрисовери, произошло 26 июня 1854 г. (по старому стилю)¹⁸. Уверенные в том, что кордоны казаков, напуганные предыдущими бомбардировками и десантами, отошли на значительное расстояние и не смогут оказать серьезного сопротивления, англичане, не таясь, в полдень, на баркасах, вооруженных пушками, направились прямиком к таможенному карантину, где раньше располагался русский кордон¹⁹. В два часа пополудни командир десантного отряда капитан Гайд-Паркер на передовой шлюпке, которая шла впереди остальных английских баркасов, приблизился к деревянному причалу карантина. Когда до пристани оставалось не более 15 метров, прозвучал ружейный выстрел, сразивший Паркера наповал. Стрелял командир греческих «охотников» — капитан Хрисовери. Вслед за этим из-за частокола и земляного вала, окружавшего карантин со всех сторон, грянул еще один залп уже нескольких ружей, расстрелявший всех, кто находился на передовом баркасе. Внезапная смерть Гайд-Паркера стала прологом боя, длившегося почти полтора часа. Английский десант на 9 баркасах с пушками и с конгревовыми ракетами²⁰ при поддержке корабельной артиллерии с двух пароходов («Файербранда» и «Везувия») трижды (!) пытался взять штурмом карантин. В ходе сражения англичане потеряли убитыми 6 офицеров и 72 солдата. Только после того, как постройки загорелись от попаданий ракет, корабельного огня и гранат, английский десант смог ворваться в пылающий карантин, но никого из его защитников — ни живых, ни мертвых, ни раненых — там не обнаружил. Битва при Сулине имела широкий общественный резонанс, так как впервые в ходе Восточной войны английские войска понесли столь серьезные и чувствительные потери. В английской прессе в те дни писали, что «...и без того англичане без пользы и славы лишились способных офицеров в Гамле-Керлеби, Рущуке и Сулине». Еще более резко о смерти Гайд-Паркера высказалась Times: «...погиб от неосторожности и в бесполезном деле» (The Times. July 29. 1854).

Похороны капитана Гайд-Паркера

29 июля 1854 г. на заседании британского парламента первый лорд Адмиралтейства сэр Джеймс Грэм вынужден был оправдываться, отвечая на вопросы представителя от оппозиции полковника Блэра, ссылавшегося на шокирующие статьи прессы о бессмысленной гибели капитана Гайд-Паркера²¹. Кроме стен британского парламента о сражении на Сулине говорили в Санкт-Петербурге. Этому способствовала публикация в октябре 1854 г. в популярном «Русском художественном листке» В. Тимма материалов и рисунков о битве 25 греческих волонтеров. Статью с удовольствием перепечатывали московские и губернские издания. На петербургской сцене в ходе популярного водевиля «Мастерская русского живописца» (автор — граф В. Соллогуб) актер, игравший художника, демонстрировал «к полному восторгу публики» картину, изображавшую подвиг «греческого волонтера, капитана Хрисовери, совершенный им 26-го июня нынешнего года на берегу Сулинского рукава»²².

Не преминули отметить это событие и греки, увидевшие в смерти Гайд-Паркера от руки грека законное возмездие — «руку Немезиды» — за деяние его отца, адмирала Уильяма Гайд-Паркера. В 1850 г. старший Гайд-Паркер угрожал бомбардировать Афины из пушек, принудив греческое правительство подписать невыгодные и крайне унизительные условия компенсации завышенного ущерба, нанесенного частному лицу, некоему «дону Пацифико»²³. Сверх того, адмирал Паркер потребовал от греческого правительства в счет погашения долга по ранее полученному международному займу двух островов у южного побережья Пелопоннеса (Черви, ныне Элафонисис, и Сапиенца) под тем предлогом, что они якобы принадлежат Ионическим островам, находившимся под английским протекторатом²⁴. Триандафилл Галиури в своих «Воспоминаниях греческой фаланги» писал об огромном энтузиазме, с которым греки в Тульче встречали отряд Хрисовери, вернувшийся из Сулина²⁵. Память о победе Хрисовери долгое время сохранялась в греческой диаспоре Фракии. В 1933 г. автор книги, вышедшей в Салониках, Константинос Папайоанидисс гордостью писал о своем земляке — Афанасии Транулогосе из Месемврии, который сражался с 25 греками «под командованием полковника Аристида Хрисовергиса у Сулина против отряда британской армии»²⁶.

Дело 25 греческих волонтеров

16 августа 1854 г. князь Горчаков написал в адрес военного министра отношение, в котором бывший недоброжелатель Хрисовери, несколько месяцев назад изгнавший его из армии, писал: «Получив ныне засвидетельствование командующего войсками на низовье р. Дуная, генерал-лейтенанта Ушакова 3-го, что поручик Хрисоверги оказал в том деле примерную распорядительность и отличную храбрость, и имея достоверные сведения, что в оном действительно убит помянутый английский капитан, — я покорнейше прошу Ваше Сиятельство исходатайствовать всемилостивейшее Его Императорского Величества благоизволения на пожалование Хрисоверги ордена Св. Анны 3-й ст. с бантом»²⁷. Сам герой сражения с англичанами не замедлил отчитаться перед графом Орловым, направив ему восторженное послание на французском языке о «баталии у Сулина», в ходе которой его бойцы«шли в бой с именем императора»²⁸.

11 октября орден за № 86, первая русская награда Хрисовери, была «по принадлежности выдана» ему в Кишиневе.

Примечания

1. Χρυσοβέργης, Αριστείδης. Ιστορία της ελληνικής λεγεώνος. Τ. Α᾿. Σελ. 10.

2. Χρυσοβέργης, Αριστείδης. Ibid., σελ. 6—7.

3. Δελτίον της Ιστορικής και Εθνολογικής Εταιρείας της Ελλάδος, τόμος 26, Εταιρεία, 1983, σελ. 55; http://argolikivivliothiki.gr/2010/04/06/σχινάς-κωνσταντίνος-1801-1857/

4. Χρυσοβέργης, Αριστείδης. Ibidem, σελ. 7.

5. В послужном списке Хрисовери зафиксировано, что «в службу вступил волонтером Начальником отдельной партии состоявшую при 7 пехотной дивизии Греческих волонтеров 854 Мая 7» // РГВИА. Ф. 400. Оп. 291. Л. 535—539; Александр Клеонакович Ушаков (1803—1877) — генерал от инфантерии. В 1853 г. назначен начальником 7-й пехотной дивизии.

6. Χρυσοβέργης, Αριστείδης. Ιστορία της ελληνικής λεγεώνος. Τ. Α᾿. Σελ. 19.

7. Χρυσοβέργης, Αριστείδης. Ibid., σσ. 19—21.

8. Тарле Е.В. Крымская война. М., 1941. С. 37.

9. В то время как майский обстрел Одессы Клоувс расценивал как незначительную карательную операцию: Clowes W.L. The Royal Navy, A History from the Earliest Times to 1900. London. P. 405.

10. Vice-Admiral Dundas to Lord Stratford de Redcliff, Inclousere 5 in № 41 // Russian war, 1854. Baltic and Black sea. London: Navy records society, 1943. P. 297.

11. Зайончковский А.М. Восточная война. СПб., 1908. Т. 2. С. 1036, 1043—1044, 1062.

12. РГВИА. Ф. ВУА. Д. 5441: Сношение с ген. Ушаковым. Назначение его начальником Особого отряда на Нижнем Дунае. Действия отряда за Дунаем. Отступление нашей армии и назначение войск Ушакова в состав арьергарда в Бабадагской обл. Диспозиция, данная Ушакову для упорной защиты Килии и Измаила в случае вступления войны с Австрией. 1853—1854.

13. Петров А.Н. Война России с Турцией. Дунайская кампания 1853 и 1854 гг. СПб., 1890. Т. II. С. 202—203.

14. Ковалевский Е.П. Война с Турцией и разрыв с Западными державами в 1853 и 1854 годах. СПб., 1866. С. 231.

15. Χρυσοβέργης, Αριστείδης. Ιστορία της ελληνικής λεγεώνος. Τ. Α᾿. Σελ. 20.

16. Ковалевский Е.П. Указ. соч. С 231—232.

17. «Часть города Сулина, откуда неприятель открыл огонь, сожжена. Я почел нужным пощадить главную улицу Сулина» — из донесения адмиралу Дондасу лейтенанта Ричарда А. Пауэлла // Morning Chronicle. 29 Jul. 1854; Grehan J., Mace M. British Battles of the Crimean Wars 1854—1855: Despatches from the Front, Barnsley South Yorkshire, 2014. P. 44—45.

18. Румынский историк Тату Тудозе считает, что сражение произошло на день позже — 27 июня (7 июля по новому стилю) 1854 г. // Tudose Tatu. Sulina, orizonturi temporale (1854—1858) // Revista Centrului Cultural «Dunãrea de Jos», № 106, Decembrit, Galaţi, 2010. P. 26; данные о перемещении английских судов по Дунаю и сражении у Сулинского карантина освещались молдавскими и румынскими СМИ, в частности в следующем издании: Gazeta de Moldavia, 12/24 Iulie 1854, pag. 213—215, Gazeta de Moldavia, Iuni 19/31 Iulie 1854, pag. 223, Gazeta de Moldavia, Gioi 29 Iulie 1854. P. 234.

19. Гребные суда в тот период были вооружены 24-фунтовой пушечной карронадой (фрегатский калибр), а 20-весёльный баркас брал на борт два таких орудия и роту десанта, до 140 человек. Таким образом, получали парусно-гребную канонерку для высадки и поддержки десанта.

20. Конгревовы ракеты — боевые ракеты, изобретенные В. Конгревом в 1805 г. Эти ракеты обладали довольно высокими техническими и тактическими свойствами. Скорость их полета равнялась примерно 350 метрам в секунду, дальность — нескольким километрам.

21. Obituary. — Captain Hyde Parker // The Gentleman's Magazine. Vol. 42. London. P. 303; The London Gazette, Friday, July 28, 1854. P. 2321—2322; The Annual Register, vol. 1854, London, 1854. P. 314; The Glasgow Herald, July 31, 1854. P. 6; Inverness Courier Inverness-shire, Scotland, 27 Jul 1854; Wellington Independent, Volume IX, Issue 951, 22 November 1854. P. 1.

22. Петербургские заметки // Отечественные записки. № 10. Октябрь 1854. С. 122—123.

23. Виноградов Владлен Николаевич, Достян Ирина Степановна. Великобритания и Балканы: от Венского конгресса до Крымской войны. М., 1985. С. 32.

24. Невольно хочется вновь провести параллель с современностью. В 2010 г. в немецком журнале Bild вышла статья, озаглавленная «Греки-банкроты, продавайте острова! И Акрополь тоже!». Со страниц издания представитель правящей коалиции в немецком парламенте Йозеф Шларманн заявил о том, что Греции, испытывающей серьезные финансовые трудности, «придется пойти на радикальные меры и распродать имущество, например необитаемые острова» (Muss Griechenland die Akropolis verkaufen? // URL: http://www.bild.de/politik/ausland/griechenland-krise/muss-griechenland-die-akropolis-verkaufen-17937616.bild.html).

25. Απομνημονεύματα της Ελληνικής Φάλαγγος, ο.π., σσ. 14—15.

26. Папайоанидис Константинос. История на Аполония Понтийска — Созопол. От създаването и доднес, ВеликоТърново, 2004 // URL: http://sozopol8130.blogspot.ru/2011/04/normal-0-21-false-false-false_102.html

27. О награждении чинов отряда волонтеров. 18 июля 1854 — 24 сентября 1854 г. // РГВИА. Ф. 9196. Оп. 2/268. Св. 7. Д. 38. Л. 1—10.

28. ГАРФ. Ф. 109. Оп. 29. Д. 21. Ч. 1. Л. 87.