«Ялтинский дом очень хорош. Лучше и не надо»

В статье приведена переписка А.П. Чехова с сестрой с октября 1898 года по 28 июня 1904 года — о строительстве дома и последующих ремонтных работах. Впервые публикуются выдержки из писем М.П. Чеховой к О.Л..Книппер-Чеховой после 1904 года (письма хранятся в рукописном отделе Российской государственной библиотеки). Публикуются воспоминания А.В. Ханило с 1946 по 2006 год.

18 сентября 1898 года А.П. Чехов приехал в Ялту с намерением провести здесь только зиму. Врачи запретили ему зимовать в Москве. Но уже 9 октября он пишет сестре: «<...> местные доктора настойчиво советуют завести себе маленький домик и в Ялте. Такой домик, чтобы, уезжая, можно было запирать его и брать с собой ключ. Здешний банк дает деньги на дом, и я уже подглядел землю <...> с превосходным видом на море и горы <...>

Если бы мне через 10—15 лет иметь дом в Ялте и маленький хутор в окрестностях, то я бы ничего больше не хотел для своей старости. <...>»

Брату Ивану Павловичу 20 октября сообщает: «<...> Я, кажется, уже купил участок. После совершения купчей напишу подробности. Участок очень хороший, все хвалят <...>

Напрягусь, соберу все силы, и авось удастся устроиться по-человечески. <...>»

Л.Н. Шаповалов. Проект дома А.П. Чехова в Ялте

Крым всё больше нравится Чехову — мягкая осень, всё ещё зелено, цветут розы. Об этом он с восторгом писал В.М. Лаврову (24 октября 1898 г.): «<...> в Ялте великолепная, совершенно летняя погода, никуда не хочется уезжать. Крым очень хорош. Никогда раньше он мне так не нравился, как теперь. Зимовать, должно быть, я останусь в Ялте, и если поеду куда-нибудь отсюда, то недалеко и не надолго. <...>»

Брату Михаилу Павловичу в эти же дни (26 октября) писал: «<...> Я покупаю в Ялте участок и буду строиться, чтобы иметь место, где зимовать. Перспектива постоянного скитанья, с номерами, швейцарами, случайной кухней и проч. и проч. пугает мое воображение. Со мной зимовала бы и мать. Здесь зимы нет; конец октября, а розы и прочие цветы цветут взапуски, деревья зелены и тепло. <...> Вблизи булочная, базар. <...> Кстати же, в лесничестве всю осень собирают рыжики и маслята — и это развлечет нашу мать. Строить сам я не буду, всё сделает архитектор. К апрелю дом будет готов. Участок, с городской точки зрения, большой; поместится и сад, и цветник, и огород. <...>» В магазине И.А. Синани Чехов познакомился с молодым московским архитектором Львом Николаевичем Шаповаловым и предложил ему составить проект и построить дом.

Двоюродному брату Георгию Митрофановичу 2 ноября 1898 года сообщал: «<...> Тут в Ялте я уже купил себе клочок земли и начинаю строить логовище, приличное нашему чину и званию. Рассчитываю, что зимовать в Ялте будет со мной и мать. Дом будет теплый, хозяйственный, и жизнь здешняя похожа на таганрогскую <...> надо полагать, матери понравится. Вид на море и на горы изумительный. Участок я купил по случаю, дешево <...>».

Марии Павловне написал 8 ноября: «Копию с фасадов пришлю, Шаповалов уже кончает чертить. <...>» В планировке дома участие принимали и Мария Павловна, и Антон Павлович, многое в доме было сделано по желанию и вкусу Чехова. Рабочий проект был закончен только в феврале 1899 года. Ещё в середине ноября 1898 года Чехов писал сестре: «<...> вчера 14-го было у меня заседание насчет постройки (архитектор, подрядчик, Синани и я) <...> Архитектор наш немножко вял и меланхоличен; поэтому приглашаю в надзиратели за постройкой одного человечка, очень опытного и бойкого. <...>» Это был подрядчик Бабакий Осипович Кальфа. Ещё до этого Чехов писал: «<...> Постройка (Буюрнус) еще не началась; Шаповалов занят приютом и медлит, так что меня уже начинает разбирать досада. Обещает на сих днях составить смету. <...>» (от 13 ноября 1898 г.).

Визитная карточка А.П. Чехова

Антон Павлович всегда очень заботился о матери, не забывал об этом и при строительстве дома. Сестре писал: «<...> Я думаю, что в Ялте никому не будет так удобно, как мамаше. Кухня будет великолепная, удобства американские, вода, подвал, сушильня, звонки, телефон. В Аутской церкви звонят к обедне в 10-м часу. Возле нашей дачи живет извозчик, который будет возить по утрам очень дешево. <...>» (от 15 ноября 1898 г.).

Близость церкви Святого Фёдора Тирона к дому была важна для Чехова. Ведь мать Евгения Яковлевна, живя в Таганроге, ежедневно посещала церковные службы, и в Мелихове церковь была рядом с домом.

Брату Ивану Павловичу писал 16 ноября 1898 года: «<...> Дача будет готова к маю. В саду на даче предполагается фонтан и бассейн с золотыми рыбками. <...>»

22 ноября Чехов писал сестре: «<...> Вчера я был на постройке. Кучи черного песку, яма для известки, ломают плетень, турки ничего не понимают, дым; грязь липнет к ногам, сосед Мандраджи, турок <...> пристает с разговорами; я махнул рукой и пошел домой. Архитектор не попадается мне на глаза, у него не всё еще готово. Недоразумение с водопроводом. Одним словом, строиться везде скучно. Но зато вид с нашего участка! Это не вид, а рахат-лукум. <...>

Строительство дома А.П. Чехова в Ялте

Посетители мне мешают работать. <...> Как хорошо, что я купил землю не в Ялте, а в Аутке. <...>»

Через неделю сообщает сестре: «<...> Постройка подвигается. Никаких недоразумений. Всё тихо, мирно; Синани каждый день ходит на участок и собирается сажать деревья. Чистят колодезь. <...>

Как только возведут фундамент, сниму фотографию и пришлю. <...>»

Через несколько дней снова в письме к сестре (от 4 декабря 1898 г.):

«<...> Насчет постройки не беспокоюсь, никаких беспокойств нет и не может быть, потому что на постройке я бываю очень редко, и то в качестве не хозяина, а почетного гостя. Забор делаем каменный; вообще всё делаем так, чтобы потом сто лет не понадобилось ремонта. <...>» Так мечтал Чехов, но, увы, этого не получилось. Проблем с домом после окончания строительства было достаточно; и всё это ляжет на плечи Марии Павловны и при жизни Антона Павловича — до июля 1904 года, и позже — до последних дней жизни Марии Павловны — январь 1957 года.

План участка А.П. Чехова в Ялте

13 декабря 1898 года по случаю сильных морозов постройка в Аутке была приостановлена. Участок земли Чехов купил в долг, а для постройки дачи был вынужден продать право на издание своих произведений издателю Адольфу Марксу.

17 декабря 1898 года Чехов писал сестре: «<...> Когда я затеял покупку участка на Аутке, то выписал аванс в 5 тыс. в счет книг. Одну тысячу отдал в уплату за землю (которая стоит 4 тыс.), тысячу в счет работы, две тысячи за Кучукой, 500 пошли на купчие, на аванс архитектору <...>

В Аутке уже готов каменный забор. Стало уютно. Работа еще на точке замерзания, ибо водопровод еще не готов, без воды же нельзя работать. Колодезь весь вычерпали. <...>»

4 января 1899 года пишет Ивану Павловичу Чехову: «<...> Сегодня пойду в Аутку на постройку, уже делают фундамент. <...>»

А.П. Чехов возле керамического сосуда для воды

9 января Марии Павловне: «<...> Развлечение у меня только одно — постройка, да и на той я бываю очень редко, так как на участке грязно, вязнут калоши. В снег и в дождь строиться нельзя, и потому постройка подвигается еле-еле, чуть-чуть. Архитектор рисует внутренность кабинета, камин, окна. Выходит ничего себе. <...>»

4 февраля пишет Марии Павловне: «<...> В доме, в верхнем этаже, будет паркетный пол. Дом немножко увеличен, так что комната мамаши и столовая будут шире и длиннее на 1 арш<ин> или несколько даже более. В нижнем этаже целая квартира. Делать ли у тебя в башне паркетный пол? <...>» В этом же письме он сообщает, что уже подписал договор с Марксом. Если бы это случилось несколько раньше, то площадь дома можно было бы увеличить и сделать просторнее комнаты. Но фундамент уже был готов, и расширять его было невозможно.

«<...> Для аутской дачи я нанял турка, — писал Чехов сестре 9 февраля, — который будет копать, сажать, сторожить, ходить по делам. Турки честные, преданные люди — такими, по крайней мере, их здесь считают. <...>»

Из письма к сестре от 10 февраля 1899 года: «<...> Аутская дача будет и красива, и удобна. Тебе и мамаше очень понравится, к твоему приезду, т. е. к июню, будет уже всё готово. <...>

А.В. Ханило возле керамического сосуда для воды. 29 января 2017 г.

Я нанял турку, его зовут Мустафа. Очень старается. Спит в сараишке. Физиономия добрая, силища громадная, нищета, трезвость и благородные принципы. Купил ему лопату, кирку и топор. Будем копать и потом сажать деревья. Когда построили забор, участок стал казаться громадным. <...>»

Но не всё шло так гладко, уже 19 февраля Чехов писал сестре: «<...> В Ялте погода ужасная. То снег, то дождь — при сильном ветре. Постройку занесло, давно уже не работают. <...>»

Снова неутешительные новости в письме от 2 марта: «<...> Ялтинская дача обойдется не дороже 10 тыс., но увы, увы! вчера архитектор объявил, что готова она будет только в августе. К лету будет готова только кухня с тремя комнатками, в которых можно будет жить. В Ялте на сих днях обвалился один дом, и теперь архитекторы боятся строить в сырую погоду. <...>

Архитектор просит тебя выбрать образцы обоев (для кабинета темные), получше и подороже, и прислать, чтобы он заблаговременно мог выбрать и одобрить. <...>»

14 марта Чехов сообщал Марии Павловне, что в Ялте В.М. Лавров: «<...> Он был у нас на постройке и может засвидетельствовать тебе, что дом уже начинает вылезать из земли. Фундамент est fini¹. Положены балки. <...>» 23 марта: «<...> Постройка подвигается. Коробов кое-что снял. <...>» 27 марта сообщает Марии Павловне: «<...> За постройку я уже уплатил 2 тысячи, каждый день плачу за что-нибудь кому-нибудь, и сколько у меня осталось на текущем счету — не знаю. Тысяч десять, вероятно, придется растранжирить зря. <...>»

29 марта: «<...> Дом поднимается. Закипела работа. <...>»

Кабинет дома А.П. Чехова в Ялте

9 апреля 1899 года Чехов пишет в Таганрог Г.М. Чехову: «Милый Жорж, я к тебе с просьбой. У вас в Таганроге завелись металлургические и литейные заводы, а мне для моей ялтинской дачи нужен железный бак на 100—120 ведер, в 1½ арш. вышины. <...> наведи справку <...> можно ли такой бак сделать в Таганроге; если можно, то почем берут за пуд. И в Ялте делают вещи из котельного железа, но, быть может, в Таганроге это дешевле. Узнай, пожалуйста, и пусть завод пришлет ответ моему подрядчику: Ялта, Лесной склад Прика, Бабакаю Осиповичу Кальфе. А ты мне ответь. <...>»

23 апреля Георгию Митрофановичу: «<...> Насчет бака я ничего не могу решить, так как бак будет изготовляться по рисунку архитектора и подрядчика, на которых возложена вся постройка. Нужно, чтобы завод послал смету подрядчику (Б.О. Кальфа, Лесной склад Прика, Ялта). Бак предназначается для воды, как часть водопровода; в него будет накачиваться вода (суточный запас). <...>»

10 апреля Антон Павлович выехал в Москву. 1 мая писал оттуда И.А. Синани: «<...> Мне не пишут ни Лев Николаевич, ни Бабакай Осипович, между тем время уходит и может случиться, что я скоро покину Москву. Будьте добры, попросите Л<ьва> Н<иколаевича> или Б<абакая> О<сиповича> написать мне поскорее, какие приборы нужны для окон и дверей, сколько, у кого купить их в Москве; попросите, чтобы сообщили мне размеры стен в комнатах верхнего этажа, чтобы я заблаговременно мог купить обоев. <...>»

12 мая снова в письме к И.А. Синани: «<...> Напишите, когда будет готов дом, когда (приблизительно) я могу начать высылать свою домашнюю рухлядь.

Будьте добры, по прилагаемому чеку получите две тысячи рублей и передайте их Бабакаю Осиповичу Кальфе; это за постройку. <...>»

19 мая 1899 года Чехов писал своему двоюродному брату в Таганрог: «Милый Жорж, ваша приазовская металлургия осрамилась. В Ростове у Немирова за решетку для забора с меня запросили в 1½ раза больше, чем она стоит, бак же взялись делать в Ялте за более дешевую цену, хотя в Ялте нет ни руды, ни заводов с высокими трубами. <...>»

В Ялте в те годы было большое количество частных мастерских, которые обеспечивали строительными материалами и изготавливали различные конструкции из металла и дерева, а также производили работы по строительству дач, коих в ту пору много появилось в городе и его окрестностях.

Дверные и оконные приборы Чехов заказал в Москве, там же и обои, об этом он написал И.А. Синани 25 мая: «<...> Образцы обоев я послал Льву Николаевичу. Жду от него распоряжения насчет дверных и оконных приборов. <...>»

31 мая пишет брату Ивану Павловичу, который выехал в Ялту: «Милый Жан, получи во Взаимном кредите 1000 р. по прилагаемому чеку и выдай Бабакаю Осиповичу Кальфе, с которым познакомит тебя И.А. Синани. <...>»

2 июня из Мелихова писал Георгию Митрофановичу: «<...> Из Ялты пишут, что дом подвигается, уже кладут крышу <...> Пишут, что вид с верхних балконов чудесный. <...>»

20 июля Антон Павлович возвратился в Ялту и на другой день сообщал Марии Павловне: «<...> Ялтинский дом очень хорош. Лучше и не надо. Комнаты малы, но это не бросается резко в глаза. Виды со всех сторон замечательные, а из твоей комнаты такие виды, что остается пожалеть, что этого дома у нас не было раньше. Флигель готов совершенно. Уютно и мило. <...>»

За месяц до этого 21 июня 1899 года Чехов писал из Мелихова в Таганрог Павлу Фёдоровичу Иорданову: «<...> В июле я, вероятно, уеду в Ялту, где у меня строится дача. Маленькая, тесная дача, похожая на коробку из-под сардин. Беда в том, что план был начерчен раньше переговоров с Марксом, а потом уже поздно было переделывать. <...>»

А.В. Средин. Кабинет дома А.П. Чехова в Ялте. Работа сделана при жизни писателя по просьбе О.Л. Книппер-Чеховой

В письме Марии Павловне (от 21 июля 1899 г.): «<...> Комната для мамаши тоже очень хорошая. Одним словом, не дом, а волшебство. <...>» В следующем письме к Марии Павловне: «<...> Твоя комната очень нравится Книппер. Это не комната, а волшебство. <...>»

22 июля Чехов писал Ивану Павловичу: «Я в Ялте. <...> Перебираюсь к себе во флигель. Дом вышел великолепный. <...>»

5 августа А.И. Синани: «<...> Передайте Л.Н. Шаповалову, что приборы на окна Киров обещал приготовить только через 3 недели. Говорят, что это такой заказ, который следовало бы сделать заранее: работы много. Я стал просить, нельзя ли поскорее, и он, пожав плечами, сказал, что "может быть" успеет послать заказ и через 2 недели.

Итак, очевидно, в своем доме я буду еще не скоро жить. <...>»

28 августа 1899 года Чехов выехал в Москву и в тот же день писал Ивану Павловичу: «Керосинка нашлась и два подсвечника тоже. Пишу про это вечером, сидя у себя на Аутке. Кухня уже готова, к приезду наших дом примет более или менее жилой вид. <...>»

На следующий день писал Марии Павловне: «Милая Маша, вот подробности. Кухня уже готова, комната для Марьюшки тоже. В твоей комнате настилают паркет; хотели оклеить обоями, но я остановил, сказав, чтобы подождали твоего приезда. Комнаты моя и мамаши будут готовы к первому сентября совершенно, т. е. будет и пол, и обои, и оконные приборы. Внизу приготовляют одну комнату для Куркина. Я живу во флигеле, устроился уютно. Тесно от вещей, и большую услугу оказал мне твой шкаф, куда я прячу белье. <...>

В передней тоже не будут трогать стен до твоего приезда. Обои будут только у меня и у мамаши. Ватерпруф спешат кончить. В колодезе вода хорошая. <...>

На сих днях поставлю телефон. <...>»

31 августа сообщает Марии Павловне: «<...> Меня водят за нос. Полы и ватерпруф всё еще не готовы, и не знаю, когда будут готовы, — и воображаю, какая чепуха будет, когда вы приедете. Кухня и комната для Марьюшки готовы совершенно. <...>»

1 сентября 1899 года в письме Марии Павловне: «Полы настилают и торопятся с ватерпруфом, но вот беда: кровати еще не пришли. <...> Спать не на чем. Есть кровать только для Марьюшки, есть диван — и больше ничего. Обои придут из Одессы через неделю.

Вы приедете как раз вовремя: начинаются лунные вечера. <...>»

9 сентября 1899 года в письме к О.Л. Книппер: «<...> Наши приехали. Помаленьку размещаемся в большом доме. Становится сносно.

Телефон. От скуки звоню каждый час. <...>»

В тот же день Ивану Павловичу: «Милый Иван, наши доехали благополучно. Бабушку укачало, а мать — ничего. Живем в большом доме, помещения достаточно. <...>

Я надеюсь сильно, что к Рождеству ты приедешь в Ялту. Для тебя будет приготовлено всё: и комната, и постель, и все удобства. <...>»

22 сентября Чехов писал Ивану Павловичу: «Киров до сих пор не прислал дверных приборов, нет даже накладной — и мы сидим в доме без дверей. Если будешь на Мясницкой, то, пожалуйста, побывай у Кирова и скажи, что он обманывает меня с 9-го августа, когда я уплатил ему по счету более 500 р., и, очевидно, будет обманывать без конца; и спроси, угодно ли ему будет возвратить мне деньги, или же я должен подать <на> него в суд. <...>» Мария Павловна вспоминала, что почти три недели жили в доме без дверей, двери были изготовлены, но их нельзя было поставить и укрепить, так как не было петель и навесов, и дверные проёмы закрывали газетными листами, прикалывая их кнопками.

А.П. Чехов получил письмо от 23 сентября 1899 года на бланке: «Иван Григорьевич Киров в Москве. Паровая фабрика специально по выработке высшего качества оконных, дверных, печных и вентиляционных приборов». Поверенный Кирова посылал дубликат накладной и просил извинения за задержку, вызванную пожаром на фабрике. 27 сентября, после того как в магазине побывал И.П. Чехов, была послана телеграмма: «Приборы посланы дубликат почтой Киров».

26 сентября Чехов посылает письмо А.Н. Говалло: «Милостивый государь Анастасий Николаевич!

Приношу мою искреннюю благодарность Аутскому обществу за воду, которою я пользовался во время постройки, и прошу Вас передать мое пожертвование в пользу Аутской мечети 25 р.

Имею честь быть с почтением.

А. Чехов».

27 сентября пишет В.А. Гольцеву: «<...> У меня уже всё готово, могу работать. <...>»

29 сентября Антон Павлович пишет Ольге Леонардовне: «<...> Живем мы теперь в доме, обедаем в столовой; есть пианино. <...>» В тот же день писал Б.А. Лазаревскому: «<...> у меня стучат плотники, очень шумно, писать негде, и я поневоле должен быть краток. <...> И постройка еще не кончена <...> отложу продолжение этого письма до того благополучного времени, когда уйдут плотники и маляры. <...>»

2 октября пишет М.О. Меньшикову: «<...> Теперь у меня перестали стучать, стол мой на своем месте — и я могу работать. <...>»

26 октября пишет Марии Павловне: «<...> В нижней двери уже всё приспособлено, вчера весь нижний этаж был заперт наглухо, и турки там не ночевали. <...>»

30 октября посылает В.А. Гольцеву рассказ для «Русской мысли» — «Дама с собачкой». Он был опубликован в декабрьской книжке журнала. А 1 ноября пишет Марии Павловне: «<...> Плотники всё еще работают внизу <...> После того как ушли турки, Мустафа стал проявлять необыкновенное усердие и сделал уже все дорожки. <...>»

8 ноября ей же: «<...> Решетку наконец поставили на заборе. Я ожидал, что будет безобразно, но вышло ничего себе. Внизу комната всё еще не готова, плотники возятся и делают что-то. Балкон всё еще не готов. <...>»

11 ноября Чехов сообщил сестре: «<...> Мустафа ушел, и на его место приглашен Арсений <...>».

14 ноября снова пишет Марии Павловне: «<...> Ручки и задвижки очень нужны; плотники скоро уходят, ждать не станут. <...>»

19 ноября — Марии Павловне: «<...> Ноябрьские ветры дуют неистово, свистят, рвут крыши. Я сплю в шапочке, в туфлях, под двумя одеялами, с закрытыми ставнями <...>».

Дом А.П. Чехова в Ялте. Открытка начала XX в.

2 декабря 1899 года Чехов писал сестре: «<...> В пространстве, где лестница, в этом высоком ущелье, не согретом ни одной печью, холодно. Не поставить ли здесь 2 керосиновые печи — около ванной и против аптечного шкафа? Хорошо бы купить у Мюра <...>». На это письмо Мария Павловна ответила 7 декабря: «Керосиновую печь куплю, постараюсь заплатить как можно дороже».

7 марта 1900 года Чехов — сестре: «<...> Шоссе уже готово, но — увы!.. стена после дождей наклонилась к нам в сад, грозила падением, и теперь ее разбирают, чтобы опять начать строить. В ней вышины больше трех сажен. <...>»

22 декабря 1900 года Чехов писал Марии Павловне из Ниццы: «Милая Маша, пока ты в Ялте, распорядись, чтобы тот печник, который делал печи, осмотрел бы, во-первых, печь в гостиной (бывшей столовой) и, если можно, сделал бы так, чтобы часть тепла шла в кабинет, и, во-вторых, починил бы изразцы в ватере, исправив сначала там печь, т. е. сделав так, чтобы тепло шло не в ватер, а в переднюю. <...>» На это письмо Мария Павловна ответила 31 декабря: «Вчера был печник, осмотрел печи и нашел, что провести тепло из бывшей столовой к тебе в кабинет опасно, т. к. при разборе стены можно повредить какие-то основы. Но посоветовал топить печи внизу углем. И действительно, стало очень тепло, когда затопили углем и в коридоре».

3 января 1901 года Мария Павловна снова писала Чехову: «О печах и печниках я тебе писала. Печник болен ревматизмом и сам пока работать не может. В Ялте погода плохая, был сильный ветер с морозом, земля замерзла, как на севере. Топим все печи, но не чувствуем особенного тепла».

15 февраля Мария Павловна писала Чехову: «Если в доме у нас холодно, то позови Шаповалова, он советовал поставить в коридоре печку Гелиос, внизу около дверей выходных наружу. Насчет печника я тебе тоже писала».

28 мая 1901 года Мария Павловна писала брату: «Розы и глицинии тянутся по стене все кверху и уже начинают закрывать дом, его совсем не нужно будет штукатурить <...> Завтра у меня рабочие будут кое-что ремонтировать в доме. Был Бабакай, и мы с ним советовались».

6 июня 1901 года Мария Павловна писала Антону Павловичу: «Теперь комната, где была Мария Федоровна, будет суха. Я сделала воздушное пространство снаружи той стены, которая уже почернела от сырости внутри. Делала по совету Бабакая и Шаповалова».

В письме к жене Ольге Леонардовне 24 августа 1901 года Чехов сообщает: «<...> Будут переделывать печи. <...>» 27 августа ей же: «<...> В гостиной ломают печь. <...>»

Чехов несколько раз писал Ольге Леонардовне, что у него в кабинете температура 13 и 14 градусов — это по Реомюру, что в переводе на шкалу Цельсия составляет 16,5 и 17,5 градусов. Но уже 11 ноября 1901 года писал Ольге Леонардовне: «<...> Забыл я вчера написать Маше насчет печей. Скажи ей, что судить еще рано, но если судить по тем топкам, какие были в эту осень, то печи не стали лучше, чем были в прошлом году. Наш печник, очевидно, человек малоспособный, хотя и благочестивый. Нижняя чугунная печь высушила стену и значительно согревает и низы, и лестницу, и даже коридор у входа в мой кабинет. По крайней мере, когда отворяешь из кабинета дверь, то там тепло. В передней (где дверь в W.W.) холодно, стало холодней, чем было в прошлом году, а в самом W.W. — тепло, даже жарко. <...>»

Вход в ялтинский дом А.П. Чехова

16 января 1902 года Чехов писал сестре: «<...> был печник, осматривал твою печь; он сказал, что она, т. е. печь, не повалится, что всё благополучно, а щели можно замазать.

Печник предлагает оштукатурить дом. Как ты думаешь насчет этого? Напиши. <...>»

Мария Павловна ответила 20 января 1902 года: «Пожалуй, если оштукатурить дом, то он будет красивее и теплее».

При строительстве дома планировали оштукатурить наружные стены, поэтому из крупных тёсаных каменных блоков были сложены только углы дома и оконные и дверные проёмы, а все плоскости между ними — из мелких необработанных камней на известковом растворе. Чехов писал, что архитектор «вял и меланхоличен», главное же было в том, что ещё малоопытен и достаточно молод — 27 лет. К тому же архитектор житель Москвы, а не Ялты, он не учитывал особенностей ялтинского климата с осенними и зимними ураганными ветрами, во время которых срывало крыши с домов и выворачивало с корнями деревья до 80—90 см в диаметре. При такой силе ветра со стороны Ай-Петри и сильных северо-восточных ветров раствор, на котором были сложены стены дома, постепенно выветривался, а вот слой штукатурки в 4—5 см защищал бы стены.

12 июля 1902 года Мария Павловна писала Чехову: «По совету печника я хочу сделать трубы железные и окрасить их охрой, как водосточные, чтобы они не давали ржавой течи по стене и сохранились бы дольше — это я говорю о той печке, которая находится в коридоре, иначе никак нельзя».

2 декабря 1902 года Мария Павловна в письме из Москвы спрашивает брата: «Тепло ли в доме?», ведь 30 ноября 1902 года Чехов писал Марии Павловне: «<...> От печей идет жар, и все-таки не тепло; в вашей квартире гораздо теплей. <...>»

17 декабря Чехов писал Ольге Леонардовне: «<...> Сломались трубы в водопроводе, воды нет. Починяют. Идет дождь. Холодно. И в комнатах не тепло. <...>»

17 февраля 1903 года Чехов пишет Марии Павловне: «Милая Маша, у нас всё благополучно, погода хорошая, теплая, в комнатах не холодно. <...>»

В начале марта 1903 года Мария Павловна написала брату: «Печь купила, накладную привезу сама».

30 марта 1903 года Мария Павловна пишет брату из Ялты: «Низ нашего дома я уже отремонтировала. Штукатуры замазали все трещины, которые произошли от осадки дома, а маляры выбелили стены. Теперь устраивают печь, которую я привезла. За этой работой наблюдает Шаповалов. Будет очень хорошо. Хотелось бы мне очень обновить твой кабинет, замазать бы трещины и переменить бы надо обои, уж очень они плохи. Если ты найдешь это удобным, то я с удовольствием сделаю».

7 июня 1903 года Чехов писал сестре: «<...> За ремонт, который ты произвела в доме, большое спасибо; что же касается моего кабинета, то надо погодить, пока не выберем обоев в Москве. <...>»

Мария Павловна не только сделала ремонт, но и установила дополнительно печь в коридоре нижнего этажа. По этому поводу Чехов писал Марии Павловне 18 октября 1903 года из Ялты: «Милая Маша, мы уже затопили новую печь, что внизу; пока она очень хороша, и около нее чисто, приятно. <...>»

28 октября Антон Павлович сообщил Ольге Леонардовне: «<...> У нас в доме затоплены почти все печи. <...>» Через два дня ей же в письме: «<...> Погода пасмурная, холодно, в комнатах чувство печей... <...>»

Кабинет А.П. Чехова

2 ноября 1903 года Чехов писал Марии Павловне: «<...> Топим уже все печи. Нижняя печь, чугунная, очень хороша. <...>»

Ремонтные работы в ялтинском доме по устранению всяких недоделок проводила Мария Павловна летом 1903 года и летом 1904-го. Получив от брата деньги в конце июня 1904 года, писала ему: «За 400 рублей большое мерси. <...> заплачу по счетам Янаки и Бабакаю». И в тот же день ответила на его просьбу: «Форточку сделаю непременно». Это было последнее письмо Марии Павловны к брату. 2 июля 1904 года Чехова не стало.

Постройка ялтинского дома обошлась в 20 тысяч рублей. Все счета, накладные и другие документы по его строительству сохранены Антоном Павловичем и находятся в фондах Дома-музея в Ялте.

В мае—июне 1904 года Мария Павловна провела большие работы по ремонту канализации и водопровода. Отремонтировала и кабинет Чехова, были заделаны все трещины, поклеены новые обои, которые Антон Павлович вместе с сестрой выбрал зимой в Москве. Мария Павловна спешила закончить этот ремонт, так как Чехов писал, что приедет в Ялту в августе или даже раньше. Но в Ялту Чехов уже не вернулся...

Зимой 1904—1905 годов Мария Павловна вместе с матерью жили в Москве. В Ялту приехали в апреле 1905-го. За это время от сырости почернели северные стены дома первого этажа, особенно под прихожей. Марии Павловне снова пришлось заниматься ремонтом. Уже 12 июня она пишет Ольге Леонардовне: «Развалили всё парадное крыльцо и начали копать под домом, для сушки стен, красить всё тоже начали».

Марии Павловне почти никогда не доводилось просто отдыхать летом в Ялте, так как всегда надо было что-то ремонтировать, укреплять, красить и ликвидировать все недоделки, возникшие при строительстве дома.

Свидетельством тому являются выдержки из писем Марии Павловны к Ольге Леонардовне.

13 апреля 1909 года: «Красят крышу на доме».

13 сентября 1911 года: «Воды нет. Собираюсь копать колодезь».

7 октября 1911 года: «Выкопала колодезь, чтобы спасти сад, вода есть, но ее надо доставать — для этого необходима хорошая, дорогая помпа».

В начале 1912 года Мария Павловна пристраивает новую галерею для матери, рядом со своей комнатой. 12 апреля 1912 года: «Мать ходит по лесенке в новую галерею».

4 апреля 1916 года: «Паша замазала потолок в кабинете, и я всё устроила по-прежнему. Опять уютно».

11 апреля 1916 года: «Паша замазала потолок в кабинете, и стало очень прилично. Образец ковра я отрежу внизу занавески и пришлю тебе почтой».

11 мая 1916 года: «Милая Оля, вчера начали ремонт кабинета и спальни. Маляр Василий очищает окна и двери. В субботу начнут штукатурные работы. В кабинете пусто и светло, комната стала большая. Очень прошу тебя, поспеши с занавесью. Если нельзя найти в Москве, то скорее напиши, я попробую поискать здесь».

12 июня 1916 года: «Кабинет и спальня приведены в порядок. Занавесь я купила здесь, хотя она и не имеет ничего общего со старой <...> Ну, да со временем что-нибудь изобретем. Старую спрячу, и будем вешать в торжественных случаях».

5 сентября 1916 года: «"Кому повем печаль мою" — так могла бы я начать письмо, говоря о нашей ялтинской даче. Дом наш садится на юго-запад, углом, где спальня Антона Павловича, трещины по потолку и новым обоям. Вернувшись из Мисхора, я не могла открыть окон в спальне — их придавило. Моя дверь наверху тоже не открывалась. Карниз выпер, того и гляди упадет! Теперь уж я не знаю, что делать. Положение серьезное, ремонтировать нельзя, да и не знаю как. Ожидаю г. Шаповалова, что он скажет. А ремонт производить все-таки немыслимо».

Небольшой ремонт Марией Павловной всё же был сделан, и об этом она сообщила Ольге Леонардовне — 29 мая 1917 года писала ей: «Милая Оля, мне бы очень хотелось, чтобы ты, Владимир Леонардович и Габриэль Ричардовна побывали в доме А.П., пока я не уехала в Мисхор и [пока] кабинет в таком же виде, как был при жизни А.П.».

Но через несколько месяцев снова неполадки в доме. 29 августа 1917 года Ольге Леонардовне: «В кабинете большая течь, залило весь диван, в спальне продолжается оползень, трещина увеличилась, наклейка разорвалась».

5 сентября 1917 года: «Сегодня у нас на даче заседание Чеховского комитета по поводу основания фонда на содержание дачи и на случай всяких случайностей. Председательствует Елпатьевский».

А.П. Чехов у окна дома в Ялте

18 сентября 1925 года: «Ремонт всё еще продолжается, начали красить крышу в белый цвет, как было при Антоше».

3 октября 1925 года: «Когда же от издания или спектакля будут доходы, не забудь о занавеси в кабинете».

«2 октября 1927 года, 6 часов утра. Милая Оля, сегодня 20 [-й] день, как мы трясемся (речь идет о землетрясении 1927 года. — А.Х.), правда, не сильно, но все-таки жуткое ожидание вышибло нас из колеи настолько, что достаточно мухе удариться о стекло, как уже сердце заколотится и хочется бежать... Вчера сказали, что развалился на Боткинской дом Капниста, это был великолепный дом. Дом-музей Чехова, этот, по-видимому, дорогой для нас всех памятник, остался забытым. Если бы не моя настойчивость, то комиссия, по всей вероятности, не пришла бы до сих пор. Теперь уже было две, но я всё еще не получила резолюций, которые должна послать в Москву. Радостного мало. Дом признан в 3-й категории, это значит, нужен капитальный ремонт и жить в нем нельзя. Мишу (Михаил Павлович Чехов. — А.Х.) я считаю большим образцом, что он ночует у себя в прежней комнате, но мне кажется, что храбрости его хватит ненадолго.

Ты только подумай, где взять пять тысяч (так определила комиссия) на ремонт дома? Правда, ОНО назначило 1.500 руб., да 500 руб. Библиотека. Где же взять остальные 3.000? Скоро наступит холодное время, а мы ночуем в фанерном шалаше. Можно бы починить флигель и там перезимовать, но пока что-нибудь добьешься, пожалуй, и жить не будешь. Надо бы построить хороший дощатый барак и перенести туда все вещи музейные. Дом такой же можно построить, а экспонатов не найдешь — они могут все погибнуть под развалинами... Но что я могу сделать одна?»

7 октября 1927 года: «Дом, в котором мы запирались наглухо, закладывали щитами двери и окна, пили, ели и мирно спали, стал нам страшен! Моя комната необитаема, оттуда кое-что вынесли, но кровать, кушетка и шкафы остались там.

Я тебе, кажется, писала, что надеялась на 1.500 руб. от ОНО, но это оказалось пуфом. Публичная библиотека прислала 800 руб. на ремонт, но это далеко до 5.000 <...> Меня поражает равнодушие Ялты к Чеховскому музею и особенно равнодушие г. Шаповалова, он даже не приехал с комиссией от Гостехбюро, которому я заплатила 20 р. и за извозчика».

13 октября 1927 года. После очередного толчка Мария Павловна пишет Ольге Леонардовне: «На письменном столе повалились только свечи и бронзовый мальчик».

14 октября 1927 года: «Пришли кончать свою работу плотники и слесаря с бетонщиками, делают балкончик, который из спальни Антоши».

12 ноября 1927 года: «Живу я теперь на большой террасе, сплю в углу на кривой тахте и занимаюсь за большим зеленым столом».

28 января 1928 года: «На сей раз я пробуду в Москве недолго. Нужно еще протянуть ручку в Госиздате и купить обои».

Мария Павловна готовилась начинать ремонт дома после землетрясения. 15 апреля 1928 года: «Дом наш весь в лесах, окна вынуты, смертельный холод... Моя комната, кабинет, спальня, комната мамаши эвакуированы совершенно. Я с Полей пока в столовой (гостиная на втором этаже. — А.Х.). Внизу свалка мебели... Молясь, я только говорю: Господи, пошли мне сил, и больше ничего не надо. Ведь я начала ремонт с негодными средствами, и у меня нет даже десятника... Приходится выклянчивать материалы и безумно торговаться с рабочими. На три с половиной тысячи далеко не уедешь, тогда как на другие подобные дома назначены десятки тысяч».

М.П. Чехова и А.В. Ханило в саду у дома А.П. Чехова в Ялте

28 апреля 1928 года: «Стараюсь быть терпеливой и радуюсь, что успешно приобретаю материал и на платоническое сочувствие Чеховскому Дому».

14 октября 1928 года: «Я никому не пи... [сала] Не дописав "не писала", пришлось от страха удирать вниз по лестнице — опять землетрясение. Довольно сильный короткий толчок, всё затряслось и зазвенело. Михаил Павлович тоже выбежал. С сжатым сердцем я опять поднялась к себе наверх и вот продолжаю мое послание».

Землетрясение в Ялте было 9-балльное, началось в сентябре 1927 года и продолжалось больше года.

4 декабря 1929 года: «Подпорные стены валятся, и их надо укреплять. Ремонт ограды входит в пятилетку, и я должна стараться».

25 апреля 1930 года: «Прислали из Главнауки 2.400 руб. на устройство контрфорсов, и работу надо исполнять в боевом порядке!»

10 октября 1932 года: «Передай Вешневскому, что телефон вчера у нас повесили, иначе сказать нельзя, т. к. он висит и дрыгается в передней, самой допотопной системы. Ал. Леонидович очень хлопотал и просил сообщить ему об этом. Прибавь мое большое спасибо! Моим ногам теперь будет легче».

14 ноября 1934 года: «Сейчас у меня идут работы по оползням, изрыли весь сад и за оградой на кладбище теперь роют, по причине осадки дома всё еще не можем выяснить».

Письмо после ремонта 1939 года. 12 января 1940 года: «Много труда было с расстановкой вещей. Теперь столовая приняла такой вид, как был при Ант. Павл. Всё лишнее перенесено в комнату матери, а из этой последней, находящейся еще в работе, получается интересный биографический музей, начиная с детства А.П. и кончая смертью... Откроем эту комнату только к годовщине рождения, т. е. к 29 января. Кабинет от обоев вышел мрачноват».

13 октября 1940 года: «<...> присоединяют дом к городской канализации <...> ибо наши поглощательные колодцы "не способствуют в самый раз"».

А.П. Чехов на скамейке

20 апреля 1944 года: «Янова всё время была со мной и сейчас хлопочет о восстановлении музея».

12 мая 1944 года: «Мой музей изрядно пострадал от бомб, особенно сад. Чудом живы остались».

20 апреля 1945 года: «Сегодня закончили ремонт нижнего этажа <...> В твоей комнатке переменили обои».

С октября 1946 года и до последних дней жизни Марии Павловны все ремонтные работы по дому проходили на моей памяти. Марии Павловне было уже 83 года, она необыкновенно внимательно относилась к дому, как к живому организму, знала все его слабые стороны и постоянно за ним следила. Если где-то на стенах или на потолке появлялись трещины, сразу же приглашали мастера. Не ждали, пока по плану будет ремонт.

В первые послевоенные годы небольшие ремонтные работы Мария Павловна оплачивала из своей зарплаты. В те годы в музее никогда не было завхоза, вообще в штате музея не было мужчины, который мог бы этим заниматься, даже садовником работала пожилая женщина. Помощница Марии Павловны Е.Ф. Янова ходила в банк и другие организации, проводила экскурсии по музею, она же ходила в хозяйственный магазин, который тогда в Ялте был один, на центральном рынке, да и материалов строительных в нём почти не было. Даже краску иногда присылали из Москвы, из Библиотеки им. Ленина (филиалом которой был Дом-музей Чехова).

В ялтинском хозяйственном магазине старались доставать для чеховского дома всё необходимое. Когда нужно было менять обои, в магазине разрешали для музея отрезать по небольшому куску обоев от рулона, и Янова приносила их Марии Павловне, которая старалась подбирать, по возможности, как можно ближе к тем, что были у Чехова. В музее хранилось несколько рулонов подлинных обоев, которыми были оклеены при жизни Чехова его спальня и ниша. Мария Павловна — художница, она подбирала общий тон, цвет, рисунок для каждой комнаты. На отобранных образцах она писала название комнаты и ставила свою подпись (несколько таких образцов с её подписью и сейчас хранятся в музее). Обои в кабинете Чехова и в других музейных комнатах меняли в 1949, в 1953 и в 1956 годах. И всегда для кабинета Мария Павловна выбирала коричневые обои, для спальни очень светлые, для гостиной серовато-серебристые и для своей комнаты тоже коричневые с разным рисунком и орнаментом.

Все ремонтные работы она проверяла сама, объясняла рабочим, как и что нужно сделать. Мастеров и рабочих всегда удивляла её эрудиция и доброжелательное отношение к ним. Очень точно подбирался цвет краски для стен коридора, оконных рам и дверей.

В начале 50-х годов уже в третий раз Мария Павловна проводила работы по осушке северных стен первого этажа дома, куда выходило окно кладовой и туалета. Воздушное пространство было увеличено от парадного крыльца до угла дома. Она исправила то, что должен был сделать архитектор ещё при строительстве дома.

В 1952 году на территории сада, что за ручьём, появились подпочвенные воды и стали затапливать чеховский сад. Мария Павловна обратилась в Оползневое управление, пригласила комиссию. Государственная библиотека отпустила значительные средства на эту дорогостоящую работу, и выше дома Чехова, на склоне, в парке, над дорогой сделали большие дренажные галереи и колодцы, и подпочвенные воды были отведены от чеховского участка. Хорошо помню, когда приехал директор Библиотеки П.М. Богачев, Мария Павловна сама провела его по парку и показала эту дренажную систему, а ей тогда уже исполнилось 90 лет. Было интересно наблюдать, как Павел Михайлович очень осторожно старался поддерживать под руку Марию Павловну, а она, стройная и хрупкая, только слегка опираясь на тонкую палочку, с которой когда-то ходила мать, Евгения Яковлевна, легко шла по неухоженным тогда ещё дорожкам парка (который потом назовут её именем). В 90 лет Мария Павловна танцевала вальс с Иваном Семёновичем Козловским и вообще производила впечатление совсем не старого человека.

Горьковская скамейка. 1954 г.

Не буду подробно рассказывать о многих ремонтных работах, производимых под руководством Марии Павловны. Хотелось бы вспомнить и мастеров, и рабочих, которые удивительно трогательно и осторожно относились и к порученным работам, и к чеховскому дому, и к самой Марии Павловне.

Последний при её жизни капитальный ремонт музейных комнат второго этажа был проведён в 1956 году. На следующий, 1957 год был запланирован ремонт её комнаты, она сама заранее выбрала обои. Но оклеивать этими обоями комнату пришлось уже после смерти Марии Павловны.

Ремонт дома проводился регулярно и после Марии Павловны. Ведь нагрузка на дом была очень большая. Дом строился на одну семью, а в летние месяцы количество посетителей доходило до 1000 человек в день. Музей работал с 8 утра до 10 вечера — 14 часов был открыт для осмотра, каждые 15 минут входила экскурсионная группа в 23—24 человека. В начале 1970-х, в отдельные годы, количество посетителей чеховского дома достигало 270 тысяч человек.

В 1974 году было решено закрыть Дом-музей на капитальный ремонт и реставрацию. Планировали на два года, а получилось шесть с половиной лет. Предполагалось укрепить фундамент, но, когда начались работы, стали рушиться стены. Пришлось разрабатывать новый вариант укрепления фундамента.

Я в те годы была Главным хранителем музея. Позвонила директору Библиотеки Сикорскому, он подозвал главного инженера по капитальному ремонту Библиотеки. Инженер приказал мне вынести все вещи за один день в новое здание, а на втором этаже чтобы остались только два человека — самые худенькие.

К сожалению, в музее руководство не сохранило документацию проведённых работ, не осталось и тех специалистов, которые этим занимались. Осталось это только в моей памяти, не хочу утруждать читателей специальными терминами и методами той работы — всё это уже для другой статьи. Хочу только назвать несколько имён людей, которые в буквальном смысле слова спасли чеховский дом.

Когда стали рушиться стены, из Москвы приехали два инженера: Л.А. Каплин и Н.А. Карев, они приняли решение проинъектировать все капитальные стены дома. В Москве в этот момент шло укрепление стен Кремля, с этих работ снимают самую лучшую бригаду «белокаменщиков» под руководством заслуженного строителя Виктора Головина. Они приезжают в Ялту и за месяц работы (с 6 часов утра и до 8—9 часов вечера, без выходных) укрепляют стены дома. Такое трогательное отношение к чеховскому дому было в те годы. На московской фабрике по подлинным образцам были заказаны обои, но, к сожалению, тогда в стране не было качественной бумаги для обоев и хороших красителей, поэтому обои кабинета получились темнее, чем были у Чехова. Библиотека им. В.И. Ленина приложила все силы, средства и старание для спасения дома. Она сделала очень разумно: оплатила заказанные валики, по которым можно было всегда заказывать новые обои, валики должны были храниться в музее. Но музейный директор по непонятным причинам оставил валики на фабрике.

Что ещё очень важного было сделано для музея — это калориферное отопление, когда во всех музейных комнатах и коридорах была нормальная температура и её можно было регулировать.

Хочется добрым словом вспомнить всех, кто был причастен за эти шесть с половиной лет к капитальному ремонту и реставрации: прораб, проводивший работы, — инженер Н.В. Ломакин, инженер областного управления Укрреставрации В.Ф. Крылов и архитектор проекта реставрации О.А. Граужис. И руководство Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина — Н.М. Сикорский и Н.Н. Соловьёва.

По распоряжению главного инженера В.Ф. Крылова (Симферополь) мне было поручено руководить отделочными работами в музее.

В мае 1980 года ремонт и реставрация были окончены. После этого музей уже не находился под управлением Библиотеки, и 27 лет в нём не производился капитальный ремонт.

Примечания

1. Окончен (франц.). — Прим. сост.