Организация хоры

Ранняя хора: Конец V — первая половина IV в. до н. э.

Берега многочисленных бухт, склоны балок, защищенные от холодных ветров, и плодородные долины Юго-Западного региона были обитаемы задолго до основания Херсонеса и организации его хоры на плато Гераклейского полуострова. Археологические материалы свидетельствуют о том, что от конца II—VIII вв. до н. э. до начала второй половины I тыс. до н. э. полуостров был заселен носителями кизил-кобинской культуры¹.

Как свидетельствуют артефакты, последняя четверть VI — первая половина IV в. до н. э. — время сосуществования греческих и туземных поселений на Гераклейском полуострове и активного внедрения переселенцев-эллинов на территорию прилегающих долин. Интенсивное освоение близлежащих земель началось сразу же после основания Херсонеса. Свидетельством является керамика конца V — первой половины IV в. до н. э., обнаруженная на туземных поселениях.

Одно из самых интересных поселений открыто на юго-востоке Гераклейского полуострова, в верховье Сарандинакиной балки. Оно возникло на месте более раннего. При раскопках обнаружены следы построек, очевидно, жилищ, несколько хозяйственных ям. В двух из них, кроме обломков лепной керамики, характерной для кизил-кобинской культуры, обнаружены фрагменты хиосской амфоры, ионийской и аттической столовой посуды конца V — первой половины IV в. до н. э. Наиболее примечательной находкой стало парное погребение мужчины и женщины (25 и 20 лет), выявленное в заполнении одной из ям на глубине 1,5 м от поверхности. В изголовье мужчины лежал скелет небольшой собаки; у тазовых частей скелета женского захоронения — комок охристой глины. В этой же яме на глубине 0,9—1,0 м от поверхности найден еще один остов собаки².

В округе Гераклейского полуострова — в Балаклавской, Инкерманской и Бельбекской долинах — также известно несколько поселений 1 тыс. до н. э., при раскопках которых встречены фрагменты сосудов архаического, классического и раннеэллинистического периодов. Это время можно отнести к периоду формирования строительно-планировочной структуры земледельческой округи, поиска сельскохозяйственных культур, возделывание которых стало бы прибыльным, и становления виноградарства, как монокультуры.

На землях вблизи оборонительных стен города находились поселения, возникновение которых можно отнести к начальному этапу освоения хоры херсонеситами.

Одно из них, частично раскопанное С.Ф. Стржелецким в 1939 г., располагалось над верховьем Карантинной бухты (участки 107—108)³. Кроме остатков зданий здесь встретилось значительное количество черепицы синопского и херсонесского производства позднеклассического — раннеэллинистического времени. Отдельные находки датируются первой половиной IV в. до н. э. (Фрагмент краснофигурного кратера и обломок ионийского сосуда, украшенного параллельными красными полосками)⁴.

К востоку от поселения выявлено 6 погребений⁵. Найденный в одном из них амфориск, покрытый белой глиной (ангоб) и украшенный ленточным орнаментом, который выполнен красной краской, позволяет говорить, что захоронение было совершено в классического периода.

Синхронное поселение располагалось на правом берегу Стрелецкой бухты, где в культурном слое значительной мощности (0,70 м), Л.Н. Соловьев выявил фрагменты ионийских сосудов с красными полосками⁶. При раскопках северной части поселения обнаружены скальные выемки, перекрытые строительными остатками более позднего времени. В заполнении выемок найден череп, фрагменты позвоночника и других костей. Эти выемки, скорее всего, являются погребальными ямами могильника, предшествующего строительству сельской усадьбы. Аналогичный ранний могильник с характерной зольно-угольной прослойкой открыт на северном берегу Херсонеса⁷. В классический период часть его была перекрыта стенами домов поселения⁸. Самой ранней находкой является клейменая фасосская черепица магистрата Аристомена (80-е гг. IV в. до н. э.).

Постройка этого же времени обнаружены на участке 100а в верховье Стрелецкой бухты⁹. Здесь также встретились фрагменты греческой привозной тары V — первой половины IV в. до н. э.

В 2003—2004 гг. на участке, расположенном в верховье бухты Омеги открыта небольшая усадьба. Судя по материалу, она существовала в течение непродолжительного времени (не более 100 лет) со второй четверти IV в. до н. э. Для первого периода функционирования характерны находки фрагментов афинских чернолаковых киликов и ранних амфор Гераклеи, Фасоса.

В верховье Казачьей бухты работами Гераклейской экспедиции Херсонесского заповедника (1993—2004) в северной (жилой) части поселения, расположенного на перешейке Маячного полуострова, открыто несколько зданий на верхних террасах у северной границы и теменос на нижней террасе. Большая часть материала относится к последней четверти II—II в. до н. э. Но значительное количество его датируется первой половиной IV в. до н. э. Это фрагменты краснофигурного кратера с меандром, гераклейской черепицы и чернолаковых сосудов аттического производства.

Известны памятники раннего периода и в южной части Гераклейского полуострова, изрезанной глубокими извилистыми балками, ложе и склоны которых изобилуют источниками пресной воды.

Находки керамических изделий классического периода (в том числе, фрагмента большого краснофигурного кратера)¹⁰ характерны для поселения, расположенного в устье балки Бермана (участок 347). Они свидетельствуют о том, что и этот район входил в состав ранней хоры Херсонеса.

Около поселений и сельских усадеб раннего периода удалось зафиксировать следы первоначальной размежевки.

С северо-западной и юго-западной сторон к пригородному поселению в верховье Карантинной бухты примыкала сеть небольших участков. Примерные размеры их: 2; 4; 8; 12 плетров (при условии, что плетр, как единица площади, равен квадрату сотни египетских футов — 1225 кв. м)¹¹.

К стенам домов поселения у Стрелецкой бухты примыкали ограды виноградников (?). Следы раннего размежевания видны также на некотором удалении от поселения — на водоразделе между правым берегом Стрелецкой бухты и левым склоном Песочной балки. Они теряются у левого, довольно крутого склона восточного рукава Стрелецкой балки (участки 97 и 103), где имеются выходы гончарной глины.

В северо-западном приморском районе можно выделить еще один район первоначальной размежевки: на левом склоне оконечности бухты Омега. Здесь в 1991—1992 и 2002—2005 гг. вскрыты участки древней дороги между бухтами Стрелецкой и Камышевой.

Раскопки придорожного святилища второй половины IV в. до н. э. на участке № 53а Маячного полуострова, показали, что при последующем межевании или переделе земель некоторые дороги ранней хоры были уничтожены, а на их месте появились «толстые стены», разделявшие земельные участки¹². Такие стены до сих пор существуют не только на Маячном, но и на соседнем с ним полуострове Срединном и далее к северу, на водоразделе между бухтами Камышевой и Омегой.

Наземная разведка в южной части Гераклейского полуострова подтвердила данные аэрофотосъемки о том, что этот район был разделен на небольшие участки¹³, подобно пригородной территории. Находки гераклейской и синопской клейменой черепицы 60—50-х гг. IV в. до н. э. на укрепленном комплексе в балке Бермана (хронологическое определение клейм принадлежит В.И. Кацу) позволяют предполагать, что первоначальное размежевание этих участков произведено в первой половине — второй четверти IV в. до н. э. При первоначальном размежевании были использованы базовые линии, роль которых выполняли магистральные дороги, связывавшие ранние поселения с Херсонесом.

Межевание IV в. до н. э. В середине IV в. до н. э. херсонеситы приступили к реализации системного плана организации земель хоры, согласно модели, представляющей сочетание размежеванных и не размежеванных участков.

Участки ранней хоры были органично «вписаны» в новую размежевку с сохранением некоторых дорог, игравших на протяжении столетий большую роль в жизни населения хоры¹⁴.

На основании принципов, примененных на Гераклейском полуострове, была размежевана значительная часть остальных земель хоры Херсонесского государства.

Возможно, что межеванию подверглись земли, расположенные на водоразделе между Северной стороной Севастопольской бухты и р. Бельбек. Такое предположение сделано на основании анализа аэрофотоснимков и разведок 1997 г.

При осмотре указанной территории осенью 1997 г. обнаружены остатки древних межей виноградников, расположенных на пологих склонах с восточной стороны Братского кладбища и между ним и Северным укреплением, на западной стороне. Направление межевых стен-оград совпадает с направлением осевых дорог на Гераклейском полуострове¹⁵. На территории Северной стороны Севастополя площадь размежеванного пространства могла составлять от 40 000 до 50 000 плетров.

Участки размежевки, лежащие к северу от р. Бельбек, проследил Л.А. Моисеев. Подтверждая соответствие плана 1786 г. с сохранившейся ситуации, он писал: «В особенности это можно сказать в отношении этих разделов на участки, простирающиеся и севернее Севастополя, на площади водораздела Альмы и Качи, ближе к морю»¹⁶ (Площадь территории от 40 000 до 50 000 плетров.)

Еще в конце XIX в. остатки размежевки в данном районе были зафиксированы геодезической съемкой колл. асе. Чуклина в виде сетки прямых линий длиной от 1-го до 4-х км, пересекающихся по осям сс-в—юю-з и сз-з—юв-в и образующих квадраты и прямоугольники площадью в 54,4; 36,2; 26; 17,4 га¹⁷. Они могли состоять из 12, 8, 6 и 4 участков размерами в 36 плетров.

Далее следы размежевки фиксируются в окрестностях Керкинитиды. Предположительно, округа города была разделена на 70—120 участков¹⁸. По мнению В.А. Кутайсова, каждый надел мог достигать 4,55 га (36 плетров)¹⁹.

Следующие участки земель, сохранившие следы сплошного межевания, расположены на побережье между Керкинитидой и Калос Лименом²⁰. Одним из таких районов является прибрежная территория между оз. Кизил-яр и Донузлавом площадью ок. 10 000 га. Она была размежевана на участки квадратной формы примерно в 10 га, что составляло 2 и 1/4 модуля площади (36 плетров). Другой массив общей площадью ок. 5000—6000 га располагался вдоль побережья от Южнодонузлавского городища до мыса Ойрат: участки в виде квадратов со стороной 315 м (1,5 стадия. — Г.Н.), площадью 9,9 га²¹, что соответствует 2 и 1/4 модуля площади 36 плетров.

Здесь имелись также участки, расположенные вне блока сплошной размежевки: у Южнодонузлавского поселения и Окуневки I по одному участку площадью 17,6 га — 4 модуля по 36 плетров; у Кульчукского городища один участок площадью 35,2 га — 8 модулей по 36 плетров; возле поселения Аирчи один участок площадью 53 га — 12 модулей по 36 плетров; у мыса Ойрат один участок площадью 13,2 га — 3 модуля по 36 плетров.

За этим блоком следует еще один, выявленный в западной части Тарханкутского полуострова, между Караджинским городищем и Калос Лименом. Примерно 10 000 га размежевано на 950—1000 участков, каждый в среднем площадью в 10,5 га, что составляет 2,5 модуля площадью по 36 плетров. Показательна размежевка у Тарханкутского маяка, отраженная на аэрофотоснимках 1917 г.²² Анализ материалов позволяет полагать, что здесь располагались строения, дороги между участками различного вида: широкие — магистральные, узкие — межевые. От оз. Кизил-Яр до хоры Калос Лимена, включительно, участки в блоках имеют близкую величину: 8,8—10,5 га. Некоторые из них — от 17 до 53 га.

Следующий блок размежеванных земель — это хора Калос Лимена²³. Около 400 га было разделено сетью пересекающихся под прямым углом дорог примерно на 45—50 прямоугольных участков средней площадью 8,8 га — 2 модуля (36 плетров).

Севернее Калос Лимена, на площади 5000—6000 га, между поселением Панское I и Маслинами, выявлен еще один блок сплошной размежевки²⁴; он составляет 41 000—49 000 плетров; три блока по 41 000—49 000 плетров зафиксированы в междуречье Качи и Альмы, от Южнодонузлавского городища до мыса Ойрат и на территории от поселения Панское I до Маслин.

Выявленные в ходе раскопок и разведок материалы свидетельствуют, что в третьей четверти IV в. до н. э. примерно половина земель полиса представляла собой систему участков, межевание которых произведено с использованием единого модуля и его долей, что позволяло при распределении земли и последующих переделах создавать участки любой заданной величины²⁵.

Херсонесские земли простирались до Джарылгачского залива, гранича с хорой Ольвии²⁶, и на северо-западном побережье имели «прочие укрепления» Присяги между массивами размежеванных земель: в Евпаторийско-Сакском районе — крепости-городища Кара-Тобе, Чайка, Аирчи, Южнодонузлавское; на Тарханкутском полуострове — Беляус, Кульчук, Караджинское городище, Тарпанчи, Джан-Баба, Калос Лимена, Панское, Маслины и др. В целом, большая часть известных крепостей, поселений и укрепленных усадеб херсонесской хоры компактно располагалось на морском побережье от Гераклейского полуострова на юго-западе до Сивашского залива на северо-западе Крыма. Общая площадь «всей подвластной Херсонесу и управляемой им страны», по определению А.Н. Щеглова приближалась к 80 тыс. га²⁷. Из них площадь ближней хоры Херсонеса могла составлять около 20—24 тыс. га. Основная их часть — земли городской хоры на плато Гераклейского полуострова — 12 тыс. га. Из них более 10 тыс. га было размежевано на наделы.

Аналогичная картина наблюдается и в Северо-Западном Крыму: городские земли непосредственно Керкинитиды и Калос Лимена выделены из общего массива земель размежевкой, начинающейся от стен города и огражденной валом или бутовой стеной.

Большая часть туземных поселений выявлена по линии границ хоры и между массивами размежеванных земель как в Северо-Западном Крыму, так и на ближней хоре полиса. На Гераклейском полуострове в эллинистический период в размежеванной зоне «варвары» обитали, по крайней мере, в трех крупных поселения: на западном берегу Камышевой бухты, на западном склоне Лагерной балки, на высоте Безымянной. Естественно вблизи находились могильники. Например, Шверинский курган на западной стороне Стрелецкой бухты, целая группа курганов в верховье Верхне-Юхариной балки и могильник на границе размежеванной зоны, на гребне Караньских высот.

Туземное население могло жить и непосредственно в херсонесских укреплениях²⁸. Примером могут служить укрепление на перешейке Маячного полуострова на городской хоре Херсонеса; укрепление Чайка и поселение Маяк рядом с городскими землями Керкинитиды или Панское I, возникшее в непосредственной близости от городской хоры Калос Лимена.

Таким образом, на всей херсонесской хоре между размежеванными участками были расположены «варварские» поселения, жители которых обрабатывали земли, принадлежащие херсонесской общине²⁹. С появлением греческих колонистов местное население не было изгнано, частично оно сохранилось в «подвластной херсонеситам стране». Зона контактов с аборигенным населением Юго-Западного и степного Крыма была за ее пределами и, скорее всего, являлась торжищем, подобным Елизаветинскому.

Этот процесс характерен и для других причерноморских колоний, например, для Ольвии, сельские поселения которой компактно размещались на побережье Бугского, Днепровского и Березанского лиманов³⁰.

Примечания

1. Савеля О.Я. Археологические материалы к истории Гераклейского полуострова доколонизационного периода // ХСб. 1996. Вып. 7. С. 13—18. (О повторном анализе материалов раскопок, предпринятом В.М. Зубарем, см. в предыдущем очерке).

2. Савеля О.Я. Некоторые результаты работ Севастопольской археологической экспедиции в округе Херсонеса в 1990—1995 гг. // ХСб. 1997. Вып. 8. С. 88—89.

3. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического. Земельный кадастр IV—III вв. до н. э. Севастополь, 1999. Ч. 1. С. 27—28.

4. Стржелецкий С.Ф. Клеры Херсонеса Таврического... С. 54—58.

5. Там же. С. 58—62.

6. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического. Ч. 1. С. 18.

7. Стржелецкий С.Ф. Раскопки 1939 г. у Карантина вблизи Херсонеса Таврического // ХСб. 1948. Вып. 4. С. 70—73.

8. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического. Ч. 1. С. 26—27. Рис. 18.

9. Там же. С. 22; Она же. Хора Херсонеса Таврического. Ч. 2. С. 58.

10. Гриневич К.Э. Гераклейская экспедиция государственного Херсонесского музея под руководством К.Э. Гриневич при участии Н.И. Репникова и Е.В. Веймарна. Отчет о раскопках 1928 г. // Арх. НЗХТ, д. 275, л. 14.

11. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического. Ч. I. С. 28. Рис. 19.

12. Николаенко Г.М. Исследования на Маячном полуострове. 1993—1995 гг. // ХСб. 1997. Вып. 8. С. 75—80.

13. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического. Ч. 1. С. 30, 64. Рис. 55.

14. Там же. С. 33—44.

15. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса Таврического. Ч. 1. С. 41—43. Рис. 27.1—27.2, 28.

16. Моисеев Л.А. Следы ирригации... С. 116.

17. Колтухов С.Г., Зубарь В.М., Мыц В.Л. Новый район хоры Херсонеса в эллинистический период // Археологія. 1992. № 22. С. 92. Рис. 1 (на укр. яз.).

18. Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым... С. 95. Рис. 51.

19. Кутайсов В.А. Античный город Керкинитида... С. 150.

20. Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым... С. 84, 95.

21. Chtcheglov A. Polis et chora. Cite et territoire dans le Pont-Euxin. P., 1992. P. 254, 256.

22. См.: Арх. НЗХТ, ф. Л.А. Моисеева, д. 1579.

23. Щеглов А.Н. Северо-Западный Крым... С. 87.

24. Chtcheglov A. Polis et chora... P. 287.

25. Николаенко Г.М. Хора Херсонеса. Ч. 1. С. 33—36. Рис. 23.1, 23.2.

26. Буйских С.Б. Некоторые вопросы пространственно-культурного развития ольвийской хоры // Ольвия и ее округа. Киев, 1986. С. 21.

27. Chtcheglov A. Polis et chora. P. 250.

28. Данный тезис требует основательных доказательств археологическими свидетельствами. Поскольку в силу краткости раздела, они не представлены, на данной стадии обобщения материалов это можно считать гипотезой.

29. Относительно неоднозначности мнений о характере эксплуатации и принадлежности поселений см. в первой части очерка о земледелии.

30. Буйских С.Б. Некоторые вопросы... С. 16.