Драгоценные лепестки

Отражена волнами скал громада,
В морской дали теряются суда,
Янтарь висит на лозах винограда;
В лугах шумят бродящие стада...
И зрит пловец — могила Митридата
Озарена сиянием заката.
А.С. Пушкин

Пересекая холмы третьей гряды гор, Феодосийское шоссе идет из Симферополя прямо на восток — в Судак, в Феодосию, в Керчь. Пейзаж возле города довольно однообразен. Слева известняковые холмы, белесые, словно присыпанные пеплом, справа — степь. Затем справа на горизонте непрерывной грядой встают горы Главного хребта, еще далекие, скрывающиеся в холодной и неподвижной синеве.

На пятнадцатом километре от Симферополя возникает на пути утопающее в садах село Зуя. В глубокой долине, по берегам небольшой речки того же названия, окаймленной густыми купами деревьев, разместились строения колхоза "Красная нива".

Зуя — одно из старых русских поселений в Крыму, обжитых русским людом еще с екатерининских времен.

Просторные колхозные поля далеко уходят от речки в степь, взбираются на окрестные холмы. Там — хлеба, табачные плантации этого крепкого, ладного хозяйства. А возле речки, по ее уютной долине разбежались огороды, раскинулся обширный стогектарный сад.

Придет время, и, налившись соками, плоды в этом саду низко оттянут тяжелые ветви. Тогда наступит горячая и веселая пора сбора плодов. А пока в садовой бригаде Василия Митрофановича Щербины — другая страда, самая ранняя и, пожалуй, самая красивая. Рядом с садом, в той же зеленой долине, окруженной невысокими холмами, зацвели колхозные розы.

Ясным утром, когда первые солнечные лучи еще только коснутся верхушек деревьев, начинают оживать их крепкие остроконечные бутоны. Они постепенно освобождаются из своей зеленой скорлупы — чашечки, и к тому времени, когда солнце скользнет по ним, бутоны превратятся в пышные розы.

В этот утренний час приходят на плантацию колхозники. Приходят целыми семьями, как на праздник. Точными, быстрыми движениями они снимают с цветков легкое убранство. И лепестки отправляются в долгий и сложный путь. Пройдя его, они превратятся в концентрированный аромат.

Аромат розы! Его воспевали поэты, о нем слагались легенды. Ради него уже две тысячи лет люди возделывают одно из древнейших культурных растений — розу.

В глубоких тайниках цветка рождается носитель аромата — цветочное эфирное масло. Этот процесс удивителен и сложен, как сама жизнь. И человек, несмотря на колоссальные успехи химии, еще не смог воспроизвести его искусственным путем. Разнообразнейшие душистые вещества, которые синтетически получает уже органическая химия, пока еще очень отдаленно приближаются к запахам цветов, дающим в своем многообразии совершенную гармонию ароматов живой природы, ту гармонию, которая по силе эстетического воздействия стоит в одном ряду с гармонией красок, звуков.

Вот почему с давних времен человек вовлекает в свое производство и чудесную лабораторию, вырабатывающую аромат, — цветочные растения.

Социалистическому народному хозяйству, многим, его отраслям — парфюмерной, фармацевтической, мыловаренной, пищевой промышленности требуются ежегодно сотни тонн высококачественных душистых масел. Эту потребность теперь полностью удовлетворяют эфирные масла, получаемые из нашего сырья на наших заводах. Советские масла служат и солидным предметом международной торговли, пользуясь большим спросом за свои высокие качества.

Эфирные масла рассеяны в цветах микроскопическими дозами. Чтобы получить один грамм розового масла, который свободно поместится в наперстке, нужно переработать, пропустить через сложный технологический процесс почти тысячу цветков розы! А собрать каждый из них нужно во-время, когда он только-только распустится и полон аромата, и ни часом позже положенного срока.

На этом цветочном живом конвейере требуется очень точная и слаженная работа. Стоит задержаться со сбором, отложить до вечера или до следующего дня, и упругие лепестки станут вялыми и бледными, в них почти не останется эфирного масла. Да и новая партия бутонов, развернувшись следующим утром, захлестнет своей розовой волной оставленные цветы. В свежие майские и июньские утра нет поэтому в колхозе другого участка, где бы так дружно и споро шла работа. Оживленные голоса, а то и задорная песня оглашают долину.

В прохладной тени яблонь, возле весов, тоненькая девушка с сосредоточенным лицом ловко регулирует ароматный поток, непрерывно текущий с плантации. Из полотняных сумок, которые подносят сборщицы, она направляет его на весы, фиксирует в толстой тетради, распределяет по длинным фанерным ящикам, что горкой возвышаются на густой траве. Пока штабель с легким грузом достигнет положенных размеров, колхозный грузовик — "скорая помощь", как его здесь метко окрестили, — должен успеть перебросить предыдущий штабель в соседний совхоз, на эфиромасличный завод.

Дорога каждая минута, дорога потому, что каждая минута задержки, нерасторопности грозит потерями драгоценного масла, неудержимо улетучивающегося из лепестков. А колхозники ведут борьбу за эти капли масла целый год.

Борьба эта окупается высокими и надежными доходами, которые дает колхозу роза, ставшая хорошим подспорьем в разностороннем колхозном хозяйстве. По доходности с ней не сравнится, пожалуй, ни одна другая культура.

Гряда белесых известняковых холмов отделяет колхоз от его ближайшего соседа и наставника в эфиромасличных делах — совхоза-завода "Крымская роза", лежащего в нескольких километрах дальше по Феодосийскому шоссе.

Широко идет слава об этом интереснейшем социалистическом предприятии, сочетающем сельскохозяйственное и промышленное производство. "Крымская роза" — самое крупное эфиромасличное предприятие в СССР. Это целый городок с более чем тысячным населением, с комплексом обслуживающих население культурных и бытовых учреждений, без которых уже не мыслится у нас жизнь. И в производственной деятельности совхоза культура и размах — наиболее характерные черты.

Две тысячи гектаров земли составляют сельскохозяйственный "цех". Четыре агронома управляют им по твердым законам агрономической науки.

Главное богатство совхоза, его гордость — эфиромасличные культуры, занимающие третью часть всей земли, и в первую очередь крымская роза. Нигде в мире не найти таких обширных и таких обильных розовых плантаций, как эти, перламутром переливающиеся, гигантские розовые квадраты, перекрывшие степь.

Крымская роза. Парфюмеры ценят ее на вес золота. На склонах Крымских гор, в Никитском ботаническом саду родилась она, первая советская масличная роза, достойная соперница зябких и капризных иностранок, монопольно заполнявших прежде розовые плантации.

Новая роза не боится холодов, легко размножается и дает высокий урожай лепестков. Эти качества открыли ей дорогу на колхозные и совхозные плантации, где она вскоре стала полновластной хозяйкой.

Крымская роза — первенец крымских селекционеров. Но она — не последнее слово ученых. Роза "Новинка", полученная на Крымской зональной опытной станции эфиромасличных культур, кажется, всерьез собирается затмить крымскую. Она дает масла больше, и качество его отнесено к высшему сорту. "Новинка" уже делает первые шаги в производство. Пока она занимает там десять гектаров. Кто знает, какими быстрыми шагами она двинется дальше.

А в Никитском саду уже подрастают конкуренты и "Новинке" — сеянцы новых роз. Они еще в робком возрасте становления характера, но уже теперь некоторые из них проявляют характер весьма многообещающий.

По соседству с розовыми плантациями совхоза бесконечными рядами, упирающимися в горизонт, тянутся сизоголубые кусты лаванды, похожие на пышно взбитые подушки.

Это тоже посадки новых сортов, созданных Зональной станцией и Никитским садом. С их введением совхоз стал получать в полтора раза больше лавандового масла с прежних площадей.

Лаванда — вторая основная эфиромасличная культура в Крыму. Ценнейшие свойства этого растения привлекают к ней внимание и промышленности и сельского хозяйства.

Масло лаванды, имеющее сильный приятный запах, обладает и бактерицидными свойствами, то есть способностью убивать бактерии. Если бы была возможность добавлять его во все выпускаемое заводами мыло, последнее стало бы хорошим дезинфицирующим средством. И мыловаренная промышленность предъявляет настойчивый и неограниченный спрос на лавандовое масло.

А сельское хозяйство интересуется непосредственно растением. Этот неприхотливый подушкообразный кустарник прекрасно уживается на сухих и бесплодных склонах, на гравиях, где не живет ни одно культурное растение. Своими длинными цепкими корнями он укрепляет склоны, давая в то же время на таких местах особенно хорошее масло.

Новыми, советскими сортами заняты в совхозе и обширные плантации мускатного шалфея и ириса, дающего знаменитый "фиалковый корень" — источник аромата фиалки. Чистосортные насаждения, безукоризненный уход приносят заводу многие сотни тонн высококачественной продукции. Но они служат и другим, еще более важным целям.

Совхозные плантации стали центром притяжения для колхозов Зуйского района — одного из основных эфиромасличных районов в Крыму. Здесь колхозники учатся, здесь они получают посадочный материал для своих новых плантаций. Два миллиона чистосортных саженцев розы и лаванды ежегодно отправляется из совхоза на колхозные поля.

Второй центр притяжения для окрестных колхозов — завод "Крымская роза", промышленный "цех", перерабатывающий вместе со своим и колхозное эфиромасличное сырье. Сюда и мчат летними утрами по всем дорогам, оставляя за собой волны аромата, колхозные грузовики, заполненные розовыми лепестками.

"Цех" этот — своеобразное и незаурядное предприятие.

Под высоким легким навесом — галерея выстроившихся в два ряда белых веретенообразных цилиндров, плотно укутанных в асбест. Каждое "веретено" вмещает три тысячи литров. С них и начинают розовые лепестки свой сложный путь превращения в концентрированный аромат.

Целый грузовик лепестков засыпается сверху в перегонный аппарат, наполненный водой. Манипулируя с помощью кранов то "острым", то "глухим" паром, аппаратчицы в течение трех часов извлекают из лепестков летучие масла. Те текут по трубкам через систему холодильников и сосудов, через чистилище химических веществ и фильтров. Пройдя этот хитроумный лабиринт, грузовик лепестков превращается в небольшой флакон маслянистой прозрачной жидкости.

Густота и маслянистость жидкости обманчивы. Стоит капнуть ее, и тяжелая капля целиком испарится в воздух, наполнив его благоуханием розы.

Целый месяц текут по трубкам аппаратов капли драгоценного масла. Капли слагаются в граммы, в килограммы, в сотни килограммов. Запаянное в пятикилограммовых флягах, тщательнейшим образом упакованное, в сопровождении специального курьера, розовое масло отправляется в Москву. Адресат — парфюмерная фабрика "Новая заря".

Там оно начнет новую жизнь.

Перенесемся мысленно туда, на одно из передовых предприятий парфюмерной промышленности Союза.

В просторной белоснежной комнате строгая тишина. Здесь идет творчество, которое в равной степени является и кропотливым, точным трудом ученого и свободным полетом фантазии художника.

Внешне в комнате все напоминает химическую лабораторию. Колбы, пробирки, плотные ряды одинаковых химических склянок в полукруглой витрине над рабочим столом — непременные спутники химика.

Но здесь они скорее палитра художника. Как художнику краски, а композитору звуки, так парфюмеру, который творит в этой лаборатории, материалом для творчества служат запахи. Даже и сочетания их по аналогии называются композициями.

В каждой из трехсот склянок, окружающих рабочий стол, вещество с особым запахом. Парфюмер должен помнить наизусть не только все оттенки каждого из них, но и знать, как поведут они себя в сочетании с другими. Смешивая запахи в новых сочетаниях и пропорциях, "накладывая" один на другой, парфюмер и получает новые композиции, служащие основой одеколонов и духов. Чем шире и смелее при этом палитра парфюмера, тем лучше, интереснее могут быть результаты. Один из наших лучших одеколонов — "Красная Москва", например, — состоит из сорока пяти запахов, входящих в четыре композиции.

Крымской розе в этой палитре принадлежит важнейшая роль. Ее масло, добавленное буквально микроскопическими дозами, облагораживает композицию, придает ей особенно ценные свойства. Ни одно изделие высшей парфюмерии не может без нее обойтись.

Так аромат лепестков, выращенных на крымских плантациях, продолжает свою жизнь в сотнях изделий советской высшей парфюмерии.

Борьба за каждую каплю драгоценного масла, которую ведут крымские колхозники, работники совхозов, ученые на плантациях, продолжается на эфиромасличных заводах. В творческих поисках создаются новые, совершенные методы извлечения из лепестков максимального количества эфирных масел.

К интереснейшим открытиям в этой области привела многолетняя творческая работа главного инженера Симферопольского эфиромасличного комбината коммуниста Григория Ивановича Бобылева.

За плечами Григория Ивановича солидный, более чем двадцатилетний стаж работы в эфиромасличной промышленности, из них пятнадцать лет — в крымской. В его производственные обязанности как главного инженера входит организация переработки сырья, доставляемого с плантаций. Есть нормы выхода, есть разработанная до деталей технология. Инженер с холодной душой вполне мог бы быть удовлетворен только наблюдением за тем, чтобы они неукоснительно соблюдались.

Но Григорий Иванович к такой категории специалистов относится с искренним сожалением, как к людям несчастным, которым, должно быть, очень скучно жить на земле.

Сам он, невысокий и подвижный, с седой головой и с беспокойным сердцем юноши, никак не может представить себе свою работу как строгую и размеренную "службу". Вечно поглощенный в творческие замыслы, он всегда оказывается на самых трудоемких участках деятельности инженера.

В предвоенные годы Григорий Иванович, химик и биолог с разносторонним университетским образованием, вместе с другими энтузиастами налаживал новое, никогда не существовавшее в Крыму производство эфирных масел, добивался расширения посадок розы в колхозах и совхозах.

Как известно, до революции и во всей России посадок ценных эфироносов не было. Французские дельцы, целиком захватившие в свои руки парфюмерию и мыловаренную промышленность, настойчиво культивировали мысль, что русский климат не подходящ для возделывания нежных и прихотливых растений, дающих наилучшие масла. Россия выращивала анис, мяту да кориандр, отдавая их за бесценок в виде сырья иностранным фирмам, и тратила ежегодно около шести миллионов рублей золотом на приобретение за границей эфирных масел и парфюмерных изделий.

Советская власть положила предел хищническому хозяйничанию иностранного капитала в стране, в том числе и в эфиромасличной промышленности.

Эту область народного хозяйства нужно было создавать заново. Поселить на наших полях, научиться выращивать растения, которые давали бы целую гамму тончайших ароматов. Создать свои машины, свою собственную промышленность, способную выпускать изделия, из предмета роскоши для избранных становившиеся предметом первой необходимости для миллионов.

И задача эта была решена. Социалистическая индустриализация и колхозный строй позволили решить ее в масштабах, невиданных ни в одном другом государстве. Одним из вожаков этого дела в Крыму в предвоенные годы и был Г.И. Бобылев.

Война заставила его покинуть Крым. Григорий Иванович оказался в Средней Азии. И здесь он находит для себя дело трудное и неспокойное, такое, где можно было чувствовать себя на линии огня.

На высоте двух тысяч метров, по труднодоступным скалам среднеазиатских гор растет особый вид можжевельника, хвоя которого содержит целебное масло, заживляющее раны. Это масло так нужно было фронту, раненым советским бойцам!

И Григорий Иванович налаживает производство этого масла. Вьюком на ослах, узкими, обрывистыми тропами доставляется на "производственную площадку", вознесенную к самым небесам, аппаратура. Здесь, в горной пустыне, куда, наверное, и не ступала еще нога человека, горстка советских людей развернула новое, не существовавшее в мирной жизни производство.

Карабкаясь по кручам, собирали сырье для переработки, топливо, из бешеных горных источников доставали воду. Каждая капля продукции стоила напряженного труда, риска для жизни. Но в советских госпиталях появилось целебное масло, вернувшее жизни, Родине не одну сотню воинов.

В апреле 1944 года Советская Армия освободила Крым. Буквально через несколько дней, к Первому мая, Григорий Иванович уже был в Симферополе.

В эту весну — в первую мирную весну на крымской земле — вторым фронтом становилась борьба за скорейшее возрождение хозяйства на очищенных от врага землях. Бобылев назначается главным инженером сразу четырех эфиромасличных заводов: Симферопольского, Зуйского, Сарабузского и Нижегорского.

Тяжелая картина открылась глазам главного инженера при осмотре предприятий. Варварски разбита гитлеровцами аппаратура, разрушены здания, нет людей. А розовые плантации, кое-где сохранившиеся, вот-вот зацветут и, как нарочно, в этом году необычайно буйно.

Потекли дни, бурные и напряженные, до предела насыщенные борьбой с тысячами препятствий и неполадок. И заводы начали работать. Лепестки розовых плантаций не опали в тот год понапрасну, как опадали в годы войны. Они дали стране по триста граммов масла с каждой тонны — столько, сколько получали прежде в обычные годы.

Но Григорий Иванович был удручен. Ведь они могли бы дать гораздо больше! Не хватает людей: не успевают вовремя собрать, переработать лепестки. Драгоценное масло уходит в воздух. За три-четыре часа сорванные лепестки теряют до сорока процентов масла, а что греха таить — приходится им иной раз лежать и дольше. Килограммы розового масла, тысячи золотых рублей улетают в воздух!

В бессонные ночи раздумий и родилась идея, целиком захватившая инженера-новатора: нужно найти способ удерживать эфирное масло в лепестках, чтобы каждый час их пути с розового куста до перегонного аппарата не грозил огромными потерями.

Григорий Иванович ставит опыты. Десятки опытов, нащупывающих правильный путь. С каждым годом его эксперименты шире и смелее.

Наконец способ найден. Удивительно простой и дешевый способ, который можно применить на любом заводе, на любой плантации.

Лепестки, снятые с кустов и обработанные по способу Бобылева, могут лежать несколько суток и не потеряют ни одного грамма чудесной продукции, выработанной ими на плантации. Наоборот, в первые полсуток они, оказывается, продолжают работать, продолжают накапливать эфирное масло. И весьма энергично.

Лабораторные анализы показали: в лепестках, хранящихся этим способом, на двадцать пять процентов больше масла, чем в только что сорванных. Значит, можно получать масло дополнительно, и в солидных размерах, уже после сбора.

Новое всегда завоевывает право на жизнь в борьбе со старым, отживающим. Находились люди, в том числе и среди влиятельных работников эфиромасличной промышленности, которым предложение Бобылева показалось чересчур дерзким, слишком решительно переворачивающим все каноны масличного производства, существующие много веков. В течение нескольких лет они старались подвергнуть всяческим сомнениям результаты опытов Бобылева.

Но сама жизнь была за новое. Неопровержимыми аргументами в этой затянувшейся полемике между новым и старым служили опыты, с каждым годом все более широко поддерживаемые руководителями передовыми и дальновидными.

Наконец проведено самое широкое производственное испытание. Два завода — Симферопольский и Бахчисарайский — целиком работали по новому методу и получили блестящие результаты. Теперь на работу по методу Бобылева переводятся все крымские заводы.

Практическая ценность новой технологии весьма реальна. Проще всего ее выразить цифрами. Если в других областях Союза получают в среднем 700 — 750 граммов масла из тонны лепестков, а в Крыму, в результате различных усовершенствований, 900-1 000, то метод Бобылева позволяет взять до 1 250 граммов. Самые простые расчеты показывают: при повсеместном применении этого метода страна может получать ежегодно дополнительные миллионы рублей. А сколько, кроме того, может быть сэкономлено внутренних средств и сил благодаря тому, что способ, предлагаемый Бобылевым, избавляет производство от приемов "скорой помощи", создает возможность более плановой и равномерной работы заводов.

Этот способ представляет и другой, более широкий интерес. Он говорит о возможностях человека влиять и на сложные, неразгаданные до сих пор процессы создания эфирных масел живым растением.

— Мы уже приближаемся к тому, — говорит Григорий Иванович, — чтобы по своему усмотрению регулировать количество масла в лепестках.

И почетный долг ученых, которым, по образному выражению другого крымского практика эфиромасличного производства, "пора уже заглянуть внутрь розового лепестка", — разгадать окончательно этот удивительный процесс.