Греко-православный период иночества

В XIII в. новая волна завоевателей вторглась в Таврику. В первую очередь их привлекал своим богатством один из крупнейших торговых центров средневековья Сугдея (Солдайя). В 1222 г. сельджуки во главе с Хусейном-аддином Чабаном разгромили половцев и захватили город. Сугдея признала вассальную зависимость от султана Кейкобада и вынуждена была выплатить победителям крупную контрибуцию в пятьдесят тысяч динаров¹. Город и округа были разграблены.

Второй удар по Восточному Крыму и Сугдее нанесли на следующий год татаро-монголы. Ослабленная предыдущим вторжением, разоренная Сугдея фактически не оказала сопротивления новым захватчикам. На страницах дошедшего до нас греческого синаксаря 27 января 6731 г. (1223 г.) была сделана запись: «В тот же день пришли впервые татары»². Арабский писатель Ибн-ал-Асир сообщает: «Придя к Судаку, татары овладели им, а жители разбрелись, некоторые из них со своими семействами и своим имуществом взобрались на горы, а некоторые отправились в море»³. Тем не менее, кратковременность этих набегов позволила возродиться городу, а Южный и Юго-Западный Крым они вообще, вероятно, не затронули. Короткий период относительной стабильности завершился в 1238 г., когда орды татаро-монголов вторично нахлынули в Крым. «Разорили крепость [и храмы] св. Софию Сугдеи, и св. Стефана и св. Варвару...», — гласит запись в упомянутом синаксаре⁴. Вероятно, автор ограничился перечислением только основных разоренных святилищ христианства, не упоминая многочисленных мелких церквей и монастырей в пределах стен и округи. С этого момента татары окончательно утвердились в Крыму. Если первоначально они ограничивались набегами (только на Судак в течение 1308-1338 гг. их было совершено не менее пяти), то постепенно начался процесс оседания завоевателей на полуострове. Степной и Юго-Восточный Крым стал улусом Золотой Орды. Венецианские и генуэзские колонии оказались в положении данников. Здесь следует упомянуть весьма тенденциозную работу В.Е. Возгрина «Исторические судьбы крымских татар», в которой отношения между захватчиками и местным населением представляются как некая идиллия: «Местные жители примирились с верховенством татарских чиновников, исправно платили татарам торговые пошлины и другие дани, взамен получая почти полную свободу деятельности...»⁵. Тогда непонятно, почему, согласно записи в синаксаре 27 апреля 1249 г., население Сугдеи праздновало освобождение от татар: «В тот же день очищено от татар все... и сосчитал севаст народ... и праздновал торжественно». Вероятно, еще не раз жителям крупного торгового центра приходилось сдаваться на милость победителей. Например, 8 августа 6830 г. (1322 г.) в синаксаре сделана запись: «Пришел Толактемир и апокрисиарий узбеков. Имя ему Карабулат. И взял Сугдею без войны, и сняли колокола все, и сломали иконы и кресты, и затворили ворота, и была скорбь, какова не была никогда»⁶. В последующие годы консулы Сугдеи и подвластной им округи, вероятно, ограничивались выплатой дани. Во всяком случае, Гильом де Рубрук, начавший свое путешествие к татарам в Судаке, не упоминает о каких-либо золотоордынских наместниках в городе. Он встречался с лицами, заменявшими местных начальников — capitaneos, которые еще зимой отправились к Батыю с данью⁷.

Во второй половине XIV в. венецианцы окончательно вытесняются с прибрежной территории Генуей, первоначально поддерживавшей с татарами союзнические отношения, по крайней мере до тех пор, пока не столкнулись их политические и коммерческие интересы в прибрежной зоне и имелась возможность разрешать конфликты путем договоров, как, например, в 1381 г. Вероятно, на короткий период в определенную зависимость от Генуи попадает и часть Горной Таврики⁸, в «стране, именуемой Готия, но которую язычники называют Тат. Она населена греческими христианами...»⁹. В этот период в горной части Юго-Западного Крыма отдельные феодальные уделы, еще не затронутые новыми завоевателями, объединяются в княжество Феодоро, населенное преимущественно христианами. В свою очередь, и золотоордынцы постепенно проникают в горные регионы. С Кафой ведет борьбу Джанибек, и, вероятно, во второй половине XIV в. крепость Кырк-ор попадает в непосредственную зависимость от татар¹⁰. В 1399 г. ряд населенных пунктов подвергся нападению Орды под предводительством Едигея. Тогда же пал и Херсон. Только утверждение в Крыму династии Гиреев, начавшийся процесс раскола Орды и отделения Крымского юрта, конфликты татар с генуэзцами в первой половине XV в. подтолкнули крымских татар к союзу с христианским княжеством Феодоро.

В создавшейся политической ситуации православное население и, естественно, монастыри по-прежнему концентрировались в двух основных регионах: в Горном Крыму — под покровительством княжества Феодоро и в прибрежной зоне (Юго-Восточный и Южнобережный Крым) — под протекторатом Генуи.

Первоначально вторжение татар в Крым действительно не вызвало каких-либо межконфессиональных проблем, а сокращение христианского населения было связано с военными действиями и сопутствующими грабежами.

Разноплеменное объединение кочевников, известное под термином «татары», в основной массе было языческим. Опираясь на Яссу Чингисхана, требовавшего уважать и бояться всех богов, чьи бы они ни были, завоеватели не относились враждебно к иным религиям. В Орде свободно отправлялись всякие богослужения, и сами ханы часто присутствовали при совершении христианских, магометанских, буддийских и иных обрядов¹¹. Поэтому запустение некоторых церквей и монастырей в период набегов в первую очередь было связано не с борьбой против христианства, а с грабежами, сопровождающими, как правило, любые военные действия, и оттоком местного христианского населения в более безопасные регионы. Более того, часть татар, осевших в Крыму, даже приняла христианство. Например, в упомянутом нами синаксаре упоминаются имена выкрещенных татар¹². Широкая исламизация населения началась только при хане Узбеке (1312-1342) и с захватом полуострова Османской империей в 1475 г. С этого момента ислам окончательно побеждает на полуострове. В то же время в Крымском ханстве, с учетом древних традиций, в некоторой степени сохранялась веротерпимость, во всяком случае, в отношении христиан и иудеев. Причем это не противоречило Корану: «Не одинаковы они, — среди обладателей писания есть община стойкая: они читают знамения Аллаха (Бога) в часы ночи, совершая поклонение» (Коран, 3:109). «Они веруют в Аллаха (Бога) и последний день, приказывают одобряемое и удерживают от неодобряемого. Они спешат друг перед другом в совершении благого; они праведники» (Коран, 3:110). В соответствии с шариатом, население подвластных территорий, исповедующее иную веру (верующие в единого Бога: христиане, иудеи), получают статус зимиев, которые ограничены в своих гражданских правах и платят поголовный налог джиз. Поэтому даже в фирмане турецкого султана Мустафы, данном митрополиту Крымской епархии Гедеону несколько позднее, в 1757 г. (права, которые, судя по тексту, существовали ранее и подтверждались очередным султаном), мы читаем: «Подданных наших христиан без добровольного их желания к принятию магометанского закона не принуждать»¹³.

По традиции ислама, в котором правовые и судебные вопросы были прерогативой священнослужителей, фирманом султана «христиане... пожалованы были в смотрение... митрополиту». Ему предоставлялось право суда над православными, беспрепятственного управления церковью и монастырями, сбор податей с православного населения. Впрочем, турецкие власти, судя по содержанию фирмана, заботились в основном о своевременном сборе установленных податей с христиан: «Посылаемым от митрополита поверенным людям для сбора казенных податей от епископов, иеромонахов, священников и прочих христиан, в присутственных местах начальникам делать вспомоществование, подати же собираемые должны быть: за строение, за монастыри, за венчания и за прочие мелочи, за кои, по древнему обыкновению патриархи и митрополиты должны в казну нашу платить»¹⁴. Из 39 пунктов фирмана более трети прямо или косвенно посвящены вопросам сбора государственных налогов и имущественным правам. Одновременно можно отметить, что первоначально, до захвата Крыма Турцией, были случаи, когда церковь даже получала материальную поддержку со стороны крымских ханов. Например, известно, что Хаджи-Девлет-Гирей жертвовал некоторые суммы Успенскому монастырю¹⁵. Примером терпимого отношения к христианам было строительство православных греческих, армянских и католических церквей в Бахчисарае, не говоря о портовых городах, населенных первоначально в основном христианами.

Однако положение священнослужителей не было легким. Если фирман запрещал какие-либо притеснения в отношении митрополита, то это не распространялось на рядовых священников и монастыри. Священник воспринимался властями как народный распорядитель и представитель от христиан. Поэтому совершение преступления прихожанином расценивалось не иначе, как попустительство его духовного наставника. Причем если преступление совершалось против нехристианина или в спорном вопросе лишь одна сторона была представлена христианином, он не подпадал под юрисдикцию митрополита, и дело рассматривалось в диване. Правительственные чиновники при объезде деревень останавливались обычно у священников, обязанных не только их содержать, но и платить за оказанную честь (тыш-парасы)¹⁶. В целом положение покоренного христианского населения было далеко не благополучным. Даже турецкий путешественник XVII в. Эвлия Челеби, убежденный мусульманин, пишет: «Творец же Всевышний, благословение Аллаху, татар полуострова Крымского имеет под опекой своей, ибо сколько раз они ни обращались к Нему с молениями, всегда с его помощью победителями выходят, так что от их жестокостей вся земля гяурская стенает»¹⁷.

Причем если к христианской церкви в целом, исключая крайние течения, отношение было терпимым, то к монашеству учение Мухаммеда более категорично: «Потом Мы отправили по следам их Наших посланников и отправили вслед Ису, сына Марйам, и даровали ему Евангелие, и вложили в сердца тех, которые последовали за ним, кротость и милосердие, а монашество они изобрели; Мы им его не предписывали» (Коран, 58:27), «Они взяли своих книжников и монахов за господ себе, помимо Аллаха, и Мессию, сына Марйам... Они хотят затушить свет Аллаха своими устами...» (Коран, 9:31-32). С приходом турок многие монастыри прекратили существование. Митрополит Серафим, прося в 1637 г. у царя Михаила Федоровича пособие для церквей, указывает на притеснения, терпимые от татар¹⁸. Ф. Хартахай связывает эти события с Балаклавским Георгиевским монастырем¹⁹. Эвлия Челеби, скрупулезно описывая Крым по пути следования, указывает только на два греческих монастыря: в Инкермане и близ Бахчисарая (вероятно, имея в виду Успенский скит)²⁰. О Георгиевском и двух Кафинских монастырях он мог и не знать, так как путь его лежал через Степной и Горный Крым. Странно то, что он указывает на монастырь в Инкермане, тогда как в своих записках священник Иаков, бывший в Крыму немногим раньше (1634-1635), описывает запустение в церквях и Инкерманской обители²¹. Таким образом, к периоду исхода христиан из Крыма в 1778 г.²² на территории полуострова сохранилось не более четырех православных монастырей, подчиненных Константинопольскому патриархату: Георгиевский, Успенский и в Кафе — св. Петра и св. Георгия²³. Каймаканами в отчетах 1783 г. упоминается лишь об уцелевших 33 церквах и всего одном монастыре. По их сведениям, до исхода христиан в монастыре насчитывалось всего 3 инока²⁴. В любом случае, даже если эти сведения в два-три раза занижены, то по сравнению с 1518 действующими мечетями, упомянутыми в этом же источнике, цифра просто ничтожна, что говорит о плачевном положении христианства и ликвидации монашества на полуострове к середине XVIII в.

Период активной христианизации Таврики, начавшийся в IV-VIII вв. и достигший своего апогея в XII—XV вв., завершился почти полным искоренением христианства и утверждением ислама на полуострове в XVII—XVIII вв. Христианство, проникшее в Крым из Византии, способствовало распространению греческой культуры. Наличие пяти епархий и сети монастырей, подчиненных Константинопольскому патриарху, свидетельствует о доминирующей роли на полуострове ортодоксального христианства. Православные монастыри, среди которых преобладали мелкие киновии, в основном концентрировались вокруг крупнейших центров в трех епархиях: Херсонской, Готской и Сугдейской, и, бесспорно, играли важную роль в экономическом развитии и политических событиях средневековой Таврики. Часть из них, основанная, вероятно, эмигрантами-иконопочитателями в VIII—X вв., длительное время строго придерживалась норм благочестия, воздержания и аскезы, в отличие от центральных областей империи. Жизнь на рубеже с языческим миром требовала своего рода религиозного подвига. Можно предположить, что в указанный период православные монастыри возникают в некоторой отдаленности от официального центра византийских провинций — Херсона, то есть там, где влияние иконоборцев было менее чувствительным.

Политическая нестабильность и раннефеодальная раздробленность делали церковь и в частности монастыри связующими центрами политической, идеологической, социальной и экономической жизни населения. В то же время монастыри в хозяйственном отношении были замкнутыми, экономически независимыми хозяйствами, которые могли обеспечить братию всем необходимым. Процесс развития феодальных отношений со временем не обошел и обители. Начиная с X—XI вв. в отдельных регионах Крыма они становятся своего рода коллективными феодалами. Примечательно, что вторжение многочисленных кочевых племен, военная опасность, политическая и экономическая нестабильность, постоянные поборы завоевателей не вели к сокращению обителей и падению влияния церкви, а наоборот, способствовали концентрации вокруг них христианского местного населения вплоть до XV в. В свою очередь, монастыри создавались в регионах компактного проживания христиан, что обеспечивало их хозяйственное развитие и безопасность.

Однако в результате турецкой агрессии против Константинополя, а впоследствии — и против православного княжества Феодоро и генуэзских торговых колоний Таврики, где ортодоксальное христианство уживалось с католицизмом, давление ислама, являвшегося государственной религией в Османской империи и вассально зависимом от нее Крымском ханстве, положило конец доминирующей роли христианства в Крыму и привело к резкому сокращению монашеских обителей. Завершился первый — византийский — период истории православных монастырей в Таврике. Из пяти епархий сохранилась лишь одна. Турецкое влияние в Крымском ханстве, постоянная борьба с соседними христианскими государствами, уничтожение на этапе военных вторжений и последующая ассимиляция части местного населения, смешанные браки и экономическое давление на «неверных» привели к необратимому процессу. На фоне сокращения численности христиан к концу XVIII в. на полуострове упоминается не более четырех монастырей.

Переселением части христианского населения в 1778 г. при поддержке российского правительства и выходом крымских священнослужителей из-под юрисдикции Константинопольской патриархии завершился второй — греко-православный -период истории христианской церкви на полуострове. Православным монастырям на крымской земле предстояло пережить новый этап возрождения, но теперь уже под эгидой Российской православной церкви.

Примечания

1. Секиринский С.Л., Волобуев О.В., Когонашвили К.К. Крепость в Судаке. — Симферополь: Таврия, 1980. — С. 15.

2. Антонин. Заметки XII—XV веков, относящиеся к Крымскому городу Сугдее (Судаку), приписанные на греческом Синаксаре // ЗООИД. — Т. 5. — Одесса, 1863. — С. 601.

3. Тизенгаузен ВГ. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. — Т. 1. — СПб., 1884. — С. 26.

4. Антонин. Заметки XII—XV веков, относящиеся к Крымскому городу Сугдее (Судаку), приписанные на греческом Синаксаре. — С. 611.

5. Возгрин В.Е. Исторические судьбы крымских татар. — С. 128.

6. Антонин. Заметки XII—XV веков, относящиеся к Крымскому городу Сугдее (Судаку), приписанные на греческом Синаксаре. — С. 621.

7. Рубрук Г. Путешествие в восточные страны // Джованни дель Плано Карпини. История монголов. Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. — СПб., 1911. — С. 89.

8. Челеби Э. Книга путешествий Эвлии Челеби. — С. 93.

9. Шильтбергер И. Путешествие по Европе, Азии и Африке с 1394 года по 1427 год. — С. 45.

10. Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей Кырк-ор. Чуфут-Кале. — С. 57.

11. Смирнов П., протоиерей. История христианской православной церкви. — С. 110.

12. Антонин. Заметки XII—XV веков, относящиеся к Крымскому городу Сугдее (Судаку), приписанные на греческом Синаксаре. — С. 606, 608.

13. Негри А. Фирман, данный турецким султаном Мустафою, по прошению Константинопольского патриарха Серафима, митрополиту Геодону, на Крымскую епархию. — С. 682.

14. Там же. — С. 681.

15. Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды. — С. 124.

16. Ливанов Ф.В. Путеводитель по Крыму с историческим описанием достопримечательностей Крыма. — С. 17-18.

17. Челеби Э. Книга путешествий Эвлии Челеби. — С. 51.

18. Бертье-Делагард А.Л. К истории христианства в Крыму: Мнимое тысячелетие: Вымысел и действительность в истории Георгиевского Балаклавского монастыря. — С. 75; Хартахай Ф. Христианство в Крыму. — С.30-31.

19. Хартахай Ф. Христианство в Крыму. — С. 30.

20. Челеби Э. Книга путешествий Эвлии Челеби. — С. 80, 119.

21. Оболенский М. Сказание священника Иакова «О мощах неведомых» // ЗООИД. — Т. 2. — Отд. 2-3. — Одесса, 1850. — С. 685-692.

22. Гавриил, архиепископ. Переселение греков из Крыма // ЗООИД. — Т. 1. — Одесса, 1844. — С. 197-210; Марков Е.Л. Очерки Крыма: Картины крымской жизни, истории и природы. — Симферополь: Таврия, 1995. — 554 с.

23. Катунин Ю.А. Монастыри Крыма в ХІХ-ХХ веках. — С. 13.

24. Лашков Ф.Ф. Статистические сведения о Крыме, сообщенные кайма-канами в 1783 году // ЗООИД. — № 14. — Одесса, 1886. — С. 91-141.