Глава 6. Удельные имения Массандра и Ай-Даниль

«Восьмое чудо мира...»

Удельное имение¹ с красивым и звучным названием «Массандра» к началу XX века не уступало по известности в России и за рубежом императорской Ливадии. Однако в отличие от последней Массандра завоевала популярность не из-за прелестного замка в стиле Людовика XIII, в котором Романовы бывали весьма редко, а благодаря знаменитому винподвалу — гордости молодого тогда отечественного промышленного виноделия.

История имения неразрывно связана с развитием на юге России виноградарства и виноделия. Становлению их во вновь приобретенных краях серьезное внимание начал уделять еще князь Г.А. Потемкин. По его прямому указанию производились первые посадки выписанной из-за границы токайской лозы вблизи Старого Крыма, в Каче и Судаке. А уже в 1804 году по повелению Александра I в урочище Ачиклар в Судакской долине было открыто первое в стране училище виноделия, которое впоследствии перевели в местечко Магарач недалеко от Ялты под опеку Никитского ботанического сада. С этого момента начался быстрый расцвет новой для России отрасли сельского хозяйства.

Князь Лев Сергеевич Голицын. 1845—1915

Огромную роль в этом сыграл наместник Новороссии М.С. Воронцов². После того, как Алупка, Гурзуф, Массандра и Ай-Даниль стали его собственностью, граф энергично взялся за поощрение местного виноградарства и виноделия. «Как частный человек, — писал он, — по долгу и по вкусу старался я помогать и давать пример (Подчеркнуто М.С. Воронцовым. — Н.К., М.З.) по части виноделия. Из здешних краев вся Бессарабия, Забугская область Херсонской губернии и весь Крым природою подготовлены для больших успехов по сей статье сельского хозяйства. С 1823 года примерами, одобрением и доставкою хороших лоз, при постоянной милости Монарха <...> посажено на Южном берегу более четырех миллионов самых лучших французских, рейнских, испанских и греческих виноградных лоз. В рассадниках Никитского сада находится как для пользы, так и для любопытства собрание более 600 сортов разного винограда».

Из всех южнобережных имений М.С. Воронцова Ай-Даниль занимал первенствующее положение как по площади виноградников, так и по количеству сортов лучших лоз. Именно там и был построен по указанию графа первый винный погреб. На сельскохозяйственной выставке 1846 года в Симферополе лучшими были признаны вина из Алупкинской, Массандровской и Ай-Данильской экономий Воронцова, за ними шли вина из Мухалатки генерала Шатилова и третьими — магарачские.

Успехи крымского виноделия за 20 лет систематического развития убедительно показывают такие цифры: в 1848 году под виноградниками было занято свыше 5173 десятин земли, на которых высажено 35 млн. кустов лоз, причем переработка технических сортов обеспечила получение 822 300 ведер вина. В Ялтинском уезде в то время насчитывалось 350 виноградников из 2800 в Крыму.

Последовавший затем некоторый спад виноделия был связан с появлением болезней виноградной лозы, часто сводившими на нет все усилия хозяев плантаций, с трудностями сбыта вина из-за возрастающей конкуренции, с развернувшимися в Крымскую кампанию 1854—56 гг. военными действиями в районах, близких к винодельческим центрам.

Светлейший князь Михаил Семенович Воронцов. 1782—1856. Художник Ф. Крюгер

С кончиной кн. М.С. Воронцова имения Массандра и Ай-Даниль полностью перешли во владение его детей — сына С.М. Воронцова (1823—1882) и дочери С.М. Шуваловой³.

В 60-х годах XIX века начался новый подъем крымского виноделия, с которым связаны имена крупнейших владельцев виноградных плантаций и прежде всего кн. С.М. Воронцова и камергера А.Д. Княжевича. Последний открыл собственное большое виноторговое дело в Петербурге, Саратове и Нижнем Новгороде. А вскоре его примеру последовал и Воронцов, основав фирму «Его Светлости князя С.М. Воронцова торговля крымскими винами», имевшую свои отделения в Одессе, Москве, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону, Ялте.

Князь поддерживал и развивал дело, так успешно начатое в южнобережных имениях его знаменитым отцом. При нем в Массандре и Ай-Даниле закладывались новые виноградники, в конце 70-х годов построен еще один винподвал в Массандре. В погребах имений выдерживались вина не только собственные, но и приобретенные в соседних имениях. Например, уже в 1867 году в них хранилось свыше 180 тыс. ведер вина. Увеличение стоимости его с 40—50 копеек до 1.20—1.60 рубля за ведро подталкивало к изготовлению виноматериалов даже местных татар, которые раньше этим не занимались.

На Венской всемирной выставке 1873 года многие вина Массандры и Ай-Даниля были удостоены высоких наград, уступая по качеству только магарачским.

На Южном берегу виноторговля кн. С.М. Воронцова в 1870—80-х годах считалась самой крупной и отличалась богатством выбора: красные — Бордо, Алеатико и Лафит, белые — Рислинг, Сотерн, Токай, Мускат сухой и сладкий из Ай-Даниля, массандровские Мадера и Педро-Хименес (типа Малаги).

Среди многочисленных владений Воронцова Массандра и Ай-Даниль относились к родовым имениям, поэтому по духовному завещанию князя после его смерти они перешли в собственность ближайшим родственникам — супруге, кн. Марии Васильевне и племяннице, Е.А. Балашовой, урожденной Шуваловой.

Винный подвал в имении кн. С.М. Воронцова «Массандра». Конец 1870-х гг.

Огромные богатства, полученные по наследству светлейшей княгиней Воронцовой не только в Крыму, но и в других губерниях России, обрели в ее лице довольно плохую хозяйку. С возмущением писала в 1888 году газета «Московские ведомости» о том, что княгиня, постоянно проживая за границей, не только не заботится о своих крымских имениях, в том числе и о жемчужинах Южнобережья — дворце и парке в Алупке, но даже продает по частям земли, прилегающие к «высокохудожественному памятнику покойного князя М.С. Воронцова».

Постепенно приходило в упадок и винодельческое хозяйство в Массандре и Ай-Даниле: судьба этих двух имений совершенно не интересовала наследниц С.М. Воронцова. Поэтому, когда в 1888 году Удельное ведомство предложило продать их, купчая была совершена довольно быстро и с обоюдной выгодой в марте следующего года.

Покупке предшествовало знаменательное событие. В сентябре 1888 года император Александр III предпринял двухнедельную инспекционную поездку на Северный Кавказ и Закавказье. По пути в Баку он осмотрел удельные имения «Абрау-Дюрсо», «Напареули», «Цинандали» с хорошо поставленным виноградарством и винодельческим хозяйством, а также встретился и имел беседу с князем Л.С. Голицыным, о чем сделал краткую запись в своем дневнике — «Памятной книжке».

Встретились единомышленники: знаменитый уже к тому времени винодел, доказывавший, что «русское виноделие — это будущее богатство России», и самодержец, поставивший целью своего правления укрепление экономической мощи страны. Оба с тревогой отмечали пагубность распространения пьянства в народе и справедливо считали, что лучший способ борьбы с ним — популяризировать и сделать доступными для простого человека высококачественные натуральные вина, потребление которых в умеренных дозах испокон веков ценилось как с эстетической, так и с лечебной точек зрения.

О содержании их разговора можно судить по предпринятым вскоре по прямому указанию Александра III действиям Удельного ведомства — покупке торговой фирмы кн. С.М. Воронцова в Одессе, двух крупнейших имений в Крыму — Массандры и Ай-Даниля⁴ и нескольких в Закавказье, в которых сразу же началась закладка плантаций перспективных сортов винограда, ремонт старых и строительство новых виноделен. К 1891 году площадь виноградников в удельных имениях Крыма и Кавказа достигла 600 десятин, а общий выпуск вина в них превысил 100 000 ведер в год.

Способствовало упорядочению и централизации разбросанного по обширной территории Причерноморья винодельческого хозяйства и создание в Одессе главного виноторгового склада, куда направлялись вина, изготовленные в удельных и царских имениях для продажи.

Заведовать всем удельным виноградарством и виноделием согласно пожеланию императора был приглашен весной 1891 года князь Л.С. Голицын.

Судьба этого потомка старинного княжеского рода необычна, как вообще были неординарны заложенные в нем от Бога способности, характер, темперамент, внешность, поступки⁵. Блестящее образование в сочетании с природным даром ораторского искусства, широким кругозором, знанием иностранных языков, наконец, богатством, дающим независимость, — все это, казалось, определяло Голицыну жизненный путь, характерный в то время для многих талантливых выходцев из знатных аристократических семей.

«Новый Свет». Дом кн. Л.С. Голицына. Слева — вход в знаменитый винподвал. Фотография 1912 г.

В середине 1870-х князь приобрел в Крыму два имения под Судаком — «Новый Свет» и в татарской деревне Токлук, а несколько позже — в Закавказье имение «Алабашлы» и участок земли в немецкой колонии Герценберг близ Феодосии. С этого времени судьба его круто изменилась. Увлечение собственным виноделием, которым занимались тогда многие владельцы крупных имений Юга России, вскоре стало смыслом жизни, страстью, захватившей целиком его душу.

Прошло всего несколько лет, и имя Л.С. Голицына приобрело широкую известность не только на родине, но и во Франции, Германии, Испании, — странах, в отличие от России уже имевших более чем тысячелетний опыт виноградарства и виноделия.

Успех был ошеломляющий: в 1882 году вина из его судакских имений завоевали золотые медали в Москве, в 1887 — в Харькове, в 1889 — на Всемирной выставке в Париже. На последней Голицын был избран уже вице-председателем экспертного комитета на конкурсе вин, и правительство Франции наградило его за заслуги в работе этого комитета орденом Почетного легиона. «Королем экспертов» называли во Франции представителя России за утонченность его осведомленности в винах всех стран.

Л.С. Голицын среди крымских виноделов и учеников Магарачского училища

Говоря о достижениях мирового виноделия, продемонстрированных на выставке 1889 года, французские авторы книги «Вина России», вышедшей в Париже, делали интересный вывод: «Из всех стран мы меньше всего знали Россию. Новостью, пришедшей в винодельческую конкуренцию, было то, что Россия вошла сюда огромными шагами, и шагами хозяина».

Тщательное изучение богатого опыта, накопленного винодельческими странами, анализ достижений и ошибок виноградарства Юга России дали возможность Л.С. Голицыну довольно быстро определить собственную концепцию развития отечественного виноделия: не пытаться точно копировать лучшие зарубежные вина, особенно столовые, — что большей частью обречено на неудачу, — а в соответствии с местными условиями создавать свои, обладавшие качествами, неизвестными заграничным аналогам. Справедливость этой концепции доказана всей историей крымского виноделия, добившегося успехов именно в производстве признанных во всем мире марок крепких, десертных и шампанских вин.

Чтобы отечественные вина могли достойно соперничать с лучшими зарубежными, они должны быть не только оригинальны, обладать высоким качеством, но и иметь гарантию стабильности их марочного состава, что можно осуществить только при виноделии, поставленном на промышленную основу.

Строительство винного подвала в Массандре. Общий вид работ. Октябрь 1895 г.

Приглашение Удельного ведомства занять должность главного винодела имения Его Императорского Величества «Ливадия» и удельных имений Крыма и Кавказа открывало перед Л.С. Голицыным редкую возможность не только широкого внедрения многих своих идей, но и, по сути, контроля за всей отраслью, т. к. большинство частных производителей продавали свои вина для дальнейшей доработки и выдержки в винподвалы Уделов.

Князь высоко ценил роль Удельного ведомства в становлении отечественного крупномасштабного производства вин: «Несмотря на громадные заслуги Воронцова и на учреждение магарачского подвала, виноделие в Крыму еще долго не могло получить надлежащего развития. Нужно было появление на свет Управления Уделов, которое своими большими средствами, громадными виноградниками и прекрасными подвалами при персонале ученых и преданных делу молодых людей могло методично делать нужные опыты и достигнуть благодаря им столь прекрасных результатов в Крыму, Черноморье и Закавказском крае».

Строительство винного подвала в Массандре. Входы в тоннели. Апрель 1896 г.

Успехи удельного виноделия в Крыму неразрывно связаны с Главным винподвалом в Массандре. С приобретением новых имений и резким увеличением в них площадей, занятых виноградными плантациями, необходимость в строительстве крупного хранилища становилась все более очевидной. На создании специализированного винподвала, где бы производились выделка виноматериалов, выдержка и купажирование⁶ вина и связанные с этим технологические операции, а также подготовка вина к продаже, настаивал и главный винодел Л.С. Голицын.

По указанию начальника Главного Управления Уделов кн. Л.Д. Вяземского⁷ в декабре 1893 года в Массандру был приглашен известный гидрогеолог проф. Н.А. Головкинский для проведения совместно с архитектором П.К. Теребеневым изыскательных работ по определению точного места будущей постройки. После тщательного обследования характера местности, грунта и источников воды, Головкинский уже 20 января следующего года доложил в Уделы о том, что такое место найдено. Это позволило приступить к выработке первых требований к проекту как самого подвала, так и коммуникационных путей к нему: «В виду необходимости приступить в возможно непродолжительном времени к устройству в удельном имении Массандра винного подвала вместимостью на 80 000 ведер вина в бочках и на 1 400 000 бутылок, в том числе 400 000 бутылок шипучих вин⁸, Главное Управление Уделов вместе с сим поручило опытному в деле постройки подвалов архитектору В.И. Чагину⁹ разработать проект и составить подробную смету на постройку означенного подвала. При этом Управлением указано г. Чагину: 1) что предполагаемый к постройке в Массандре подвал должен быть возведен на избранном для сего проф. Головкинским участке; 2) что подробные указания относительно устройства этого подвала ему, г. Чагину, будут даны на месте лично князем Л.С. Голицыным <...>; 3) что по осмотре им, Чагиным, избранного проф. Головкинским участка и по выяснении с кн. Голицыным тех требований, коим должен удовлетворять новый подвал, ему, Чагину, надлежит изготовить эскиз этого подвала и краткую пояснительную записку, каковые по предварительном рассмотрении и одобрении их кн. Голицыным и представить затем на утверждение Главного Управления Уделов вместе с соображениями своими относительно того, какие именно материалы и в каком количестве следовало бы их заготовить теперь же».

Группа инженеров-строителей и подрядчиков у входа в Массандровский винподвал

При составлении проекта, к которому В.И. Чагин приступил в апреле 1894 года, использовались идеи проф. Головкинского и опыт кн. Голицына с его знаменитым новосветовским подвалом: основное винохранилище создать в виде горизонтальных, с небольшим уклоном штолен в толще склона горы с подведенными к ним шахтными колодцами для вентиляции подвала и предварительным охлаждением поступающего в тоннели теплого воздуха в особых камерах с «водяным дождем» из Массандровского водопада¹⁰.

18 октября 1894 года Вяземский назначил «заведывающим постройкою винного погреба в удельном имении Массандра» гражданского инженера А.И. Дитриха, которому поручалось в течение трех лет выполнить весь объем подземных работ и возвести следующие здания и сооружения: главный корпус подвала в один этаж и семь тоннелей при нем длиной 65 саженей каждый с шахтами, двухэтажный дом для музея, лаборатории и пр., двухэтажный дом для квартир служащих и одноэтажный для семейных рабочих.

Массандра. Здание винподвала. Современная фотография. Справа виден бюст Л.С. Голицына, установленный к 150-летию со дня его рождения

1 ноября началась прокладка дороги к месту основных работ. Эта дата официально считается началом строительства Главного Массандровского винподвала. В сентябре 1897 года А.И. Дитрих в докладной князю Л.Д. Вяземскому писал: «В виду близости окончания работ <...> имею честь покорнейше просить Ваше Сиятельство разрешить мне вделать в стену главного входа бронзовую доску с надписью по прилагаемому образцу, и, кроме того приготовить и раздать всем участникам жетоны и альбомы с фотографическими снимками в память о постройке подвала...».

Упомянутая Дитрихом бронзовая доска сохранилась до наших дней. На ней написано:

«1894—1897. В благополучное царствование Императора Николая Второго по распоряжению начальника Главного Удельного Управления князя Леонида Дмитриевича Вяземского при Управляющем Удельными имениями Массандра и Ай-Даниль В.Н. Качалове сооружен сей подвал гражданским инженером А.И. Дитрихом с подрядчиком инженером путей сообщения С.Н. Чаевым по предварительному проекту гражданского инженера В.И. Чагина»¹¹.

Князь Вяземский после осмотра построенного подвала в мае 1898 года назвал его «восьмым чудом мира». А 28 августа того же года, через день после приезда в Ливадию, посетил Массандру Николай II, записав потом в дневнике свое впечатление: «...В 3 ч. всем обществом поехали в Массандру, где подробно осмотрели новый винный погреб. Устроено все по последним требованиям винного дела — прочно, широко и практично». В письме к матери — более эмоциональный отзыв: «...Недавно осматривали новый великолепный винный погреб на миллион бутылок, весь под землей, семь огромных тоннелей».

Заведующий строительством Массандровского винного подвала гражданский инженер Адам Иосифович Дитрих. 1866—1933

Дореволюционные путеводители по Крыму давали приезжающей публике представление о сложности и значимости этой постройки: «Главный Массандровский винподвал — одна из выдающихся достопримечательностей Ялты. По трудности постройки, по законченности выполнения он является одним из первостепенных учреждений этого рода в мире. Уже самое достижение 10°-ной температуры (по Реомюру) летом, необходимой для выдержки высоких столовых вин, весьма затруднительно для Южного берега Крыма с его юго-восточными сильно прогреваемыми склонами и его неустойчивой ползучей почвой и бедностью водой. Все эти препятствия обойдены удачно выбранным местом в центре виноделия на высоте 800 футов на северо-восточном склоне в Массандре, обильно орошаемой водой из местного водопада. На выполнение этой задачи Удельное ведомство затратило свыше 1200 тыс. рублей...»¹².

При Николае II имения Массандра и Ай-Даниль достигли подлинного расцвета. В первые полтора десятилетия его правления по размаху строительства они значительно превосходили имераторское имение Ливадия¹³. Помимо сооружения грандиозного, оснащенного самым современным оборудованием винподвала, тогда создавалась и вся инфраструктура центра крымского виноделия и, кроме того, велось еще одно крупное строительство — дворца в Верхней Массандре.

Его начали возводить еще в 1881 году по заказу С.М. Воронцова на месте бывшего экономического дома. Первый проект был составлен французским инженером Э. Бушаром, который выбрал для дворца стиль старинного замка времен Людовика XIII. Строительство продвигалось быстро: уже в начале 1882 года здание было подведено под крышу. Однако последовавшая вскоре кончина архитектора, а затем и заказчика, приостановила дальнейшие работы на долгие 10 лет.

Дворец в Верхней Массандре. Л. Премацци. Акварель. 1889 г.

Архитектор П.К. Теребенев так описал состояние дворца при покупке имения Уделами: «Каменное здание в два этажа, частью с подвалом, сложенное из местного известковой породы камня, правильной кладки, хорошо сложенной, крыша цинковая с мансардными окнами; здание состоит из стен, крыши цинковой и по всем помещениям положены железные балки, остальных частей здания не имеется. Стоимость здания по солидности и прочности постройки может быть оценена в 85 тыс. рублей».

В значительно худшем состоянии оказалась массандровская церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи, возведенная архитектором Ф.Ф. Эльсоном в 1829—32 гг. Как и большинство приобретенных у наследниц С.М. Воронцова построек, она была запущена и требовала капитального ремонта.

Массандра. Церковь Усекновения Главы св. Иоанна Предтечи. Архитектор Ф.Ф. Эльсон

В 1892 году император Александр III выразил пожелание, чтобы дворец был достроен и стал еще одной летней резиденцией царской семьи. Удельное ведомство предложило разработать новый проект известному петербургскому архитектору Максимилиану Егоровичу Месмахеру (1842—1906). Оставив основной объем и стиль дворца прежним, зодчий внес ряд изменений в общую композицию здания — увеличил высоту главной башни, расширил балконы, произвел заново поэтажную планировку интерьеров. Кроме того, используя различные новые материалы и способы художественной отделки, он значительно повысил декоративность здания.

Так, в оформлении фасадов дворца прежде всего бросается в глаза контрастность цветовой гаммы — резьба по серому камню, желтая облицовочная метлахская плитка и черный аспидный шифер в виде «рыбьей чешуи» на куполах башен. Шпиль главной башни украсил позолоченный двуглавый орел. В сочетании с фигурными дымовыми трубами и вентиляционными выходами на крыше это придало дворцу оригинальность и живописность.

В убранстве интерьеров Месмахер предложил использовать последние достижения российской художественной промышленности и дизайна. Панели стен и облицовка каминов, наличники дверей и окон, встроенная мебель выполнялись из различных пород дерева — дуба, красного дерева, светлого ореха, клена с применением резьбы, интарсии, выжигания, росписи акварелью. Прекрасная майолика, лепные украшения и роспись потолков дополняли изысканную красоту и уют жилых помещений.

Дворец в Массандре. Башня с двуглавым орлом. Архитектор О.Э. Вегенер по проекту М.Е. Месмахера. Начало XX века

Проект столичного зодчего претворял в жизнь его ближайший помощник архитектор Оскар Эмильевич Вегенер.

Отметим любопытную особенность в истории строительства этого дворца: между Уделами и М.Е. Месмахером с самого начала не было оформлено ни договора, ни контракта на проведение работ, а потому не оговорены сроки их окончания и не составлена смета предстоящих расходов. Такое весьма странное упущение со стороны Главного Управления Уделов, всегда отличавшегося тщательностью ведения отчетности, стало впоследствии причиной постоянно возникавших недоразумений между Министерством Императорского Двора и строителями.

Дворец в Массандре. Вид с Большой террасы. Начало XX века

В последний свой приезд в Ливадию, за три недели до кончины, Александр III вместе с цесаревичем Николаем Александровичем посетил Массандру и интересовался ходом работ по постройке дворца и произведенными на них затратами. Выше говорилось, что в это время уже было принято окончательное решение о сооружении нового винподвала, и, естественно, возникала проблема одновременного финансирования двух таких дорогостоящих объектов строительства. Поскольку предпочтение, несомненно, отдавалось созданию в Массандре центра крымского виноделия, архитектору Вегенеру вскоре поступило из Управления Уделов следующее указание: «В виду последовавшей кончины Государя Императора Александра Александровича, а также существующего предположения строить дворец в имении ЕИВ Ореанда¹⁴, общий план проектированных в имении Массандра построек должен измениться. Работы в названном имении должны ограничиться только достройкою самого дворца, внутренним его убранством: никаких флигелей — ни кухонных, ни конюшенных, а нужна будет только т. н. приспешная кухня и достаточно просторный сторожевой дом...».

Дворец в Массандре. Декоративное оформление подпорной стены перед парадным входом. Начало XX века

А в январе 1895 года последовало Высочайшее повеление: «Достроить дворец и окончить внутреннее его убранство, никаких новых построек не возводить». Все расходы на оставшиеся работы принял на себя Кабинет Его Величества, т. е. строительство стало субсидироваться из личных средств самого Императора.

На фоне постоянного интереса, проявляемого Николаем II к Массандровскому винподвалу, высокой оценки, которую он давал и труду строителей, и созданному ими крупнейшему в стране винодельческому комплексу, — поражает полное равнодушие императора к «дворцу-долгострою». Последнее тем более удивительно, что в дневниках его брата, в. кн. Георгия Александровича за 1891—93 гг. довольно часты упоминания о том, как они с Ники приезжали в Верхнюю Массандру и бродили по недостроенному зданию, напоминавшему руины средневекового замка. Очевидно, молодых великих князей привлекала тогда таинственность пустого заброшенного дворца с зияющими проемами окон и гулко отдающимися шорохами ветра.

Скульптура на Большой террасе Массандровского дворца. С открытки начала XX века

Из собственных имений царская семья больше всего любила Ливадию и очень редко покидала ее, приезжая в Крым на отдых. Поэтому в постройке нового дворца в Массандре для Николая II не было никакой необходимости: завершить его обустройство скорее было для него моральным долгом перед памятью отца, который так хотел увидеть возрожденным этот оригинальный замок.

В 1898 году император неоднократно посещал Массандру и Ай-Даниль, внимательно осматривая все хозяйство имений, однако только один раз — 4 сентября — пожелал ознакомиться со строительными работами по дворцу. Запись в дневнике по этому поводу более чем сдержанная: «В 3 ч. все поехали в экипажах до Массандры. Там у ворот сели на лошадей и поднялись до дома, который более или менее закончен. Сам Месмахер водил нас. Осмотрев грот недалеко от дома, опустились на одну из нижних лужаек и там пили чай».

После некоторых колебаний Николай согласился с Месмахером относительно выделения дополнительных сумм на возведение подпорных «стенок около дворца в видах предохранения площадки, на которой построен дворец, от земляных обвалов и размытия дождем», а также отдельного помещения для парового котла и динамомашины, чтобы обеспечить здание отоплением и электрическим освещением.

Высочайший приезд в 1900 году был отмечен приглашением в Ливадию большого количества гостей — родственников, дипломатов, послов, размещение которых доставило много хлопот Министру Двора В.Б. Фредериксу. То, что работы в Массандровском дворце оказались еще далеки от завершения, вызвало крайнее раздражение императора. Последовал его запрос князю Л.Д. Вяземскому о том, какой объем работ предстоит еще выполнить и каков размер «вознаграждения за труды по постройке должен быть назначен архитектору М.Е. Месмахеру»¹⁵.

В марте 1902 года Массандровский дворец был, наконец, принят Управлением Уделов от строителей, но с многочисленными недоделками, исключавшими возможность комфортного проживания в нем: отсутствовали мебель, люстры, светильники для здания и фонари вокруг него, в «кочегарке» — динамомашина; хотя вся разводка электропроводов для освещения дворца была выполнена полностью, но в помещениях не установили электроарматуру — выключатели, розетки и т. п.; завезенные для отделки интерьеров драпировочные ткани так и не использовались¹⁶.

Забегая вперед, отметим удивительный в истории царских дворцов факт: до 20-х годов здание оставалось пустующим, без обстановки, украшая, как своеобразный памятник императору Александру III, окружающий горный ландшафт. Это обстоятельство было отмечено и в 1921 году, когда проводили опись всех южнобережных дворцов и имений: «Дворец для проживания не приспособлен».

В то же время великолепный парк, заложенный еще при М.С. Воронцове в Нижней Массандре, большой сенокосный луг недалеко от дворца, достопримечательности самой местности, щедро разбросанные здесь природой¹⁷, были любимым местом отдыха Романовых: сюда они приезжали на пикники, чаепития, а великие княжны и цесаревич, сопровождаемые галантными офицерами императорской яхты «Штандарт», — на веселые шумные игры.

Дальнейшее быстрое развитие Массандры и Ай-Даниля как главных винодельческих имений привело к значительному увеличению штата рабочих и служащих, что, с одной стороны, потребовало совершенствования системы управления сложным хозяйством, а с другой — решения многочисленных проблем по созданию для обслуживающего персонала современных условий быта.

В апреле 1904 года два прежде раздельно существовавших на Южном берегу управления — Императорского имения Ливадия и удельных Массандра и Ай-Даниль согласно Высочайшему повелению объединились в одно «Ливадско-Массандровское Удельное Управление в Крыму». В него вошли также царские Ореанда и Судакское и удельные Кучук-Ламбат, Чукурлар, Джемиет и Курпаты¹⁸. Любопытно, что, получив широкие полномочия в административной и хозяйственной деятельности, это управление, однако, не имело права вмешиваться в вопросы крымского виноделия и виноградарства. Последние были исключительно в ведении инспектора Удельного виноделия при Главном Управлении в Санкт-Петербурге.

Высочайший приезд в «Новый Свет». Снимок сделан панорамным Кодаком Николаем II. 11 мая 1912 года

Начальником нового Управления стал бывший заведующий имением Массандра статский советник Владимир Николаевич Качалов, за 10 лет безупречной службы в Уделах зарекомендовавший себя как энергичный, грамотный и исключительно честный человек. Несомненна его большая роль в четкой организации работ по строительству Массандровского винподвала, а впоследствии — Большого Ливадийского дворца.

Плодотворная деятельность объединенного Управления позволила создать на Южном берегу Крыма имения, послужившие образцами для подражания в ведении большого многопланового сельскохозяйственного производства, а также строительства сложных сооружений на самом высоком уровне.

В 1909 году по проекту инженера-гидролога И.К. Сикорского в Массандре было завершено создание водосборной галереи, которая позволила более рационально и экономно использовать источники, находившиеся на территории имения. К ней подсоединялись не только все собственные жилые и хозяйственные постройки, но и городская водопроводная сеть Ялты и нескольких благотворительных санаториев в Нижней Массандре, о которых будет рассказано ниже.

Большое значение для улучшения санитарного состояния Массандры имело обеспечение практически всех жилых и служебных домов канализацией. В 1912 году здесь построили первую на Южном берегу Крыма станцию биологической очистки канализационных стоков, что обошлось Уделам в 90 тыс. рублей с учетом подключения к системе новых построек.

В Массандре и Ай-Даниле имелись два инфекционных барака, больница, т. н. «церковь-школа» и начальная школа грамотности, магазины, бани, прачечные. Небольшой коровник с погребом позволял обеспечивать обслуживающий персонал имений дешевыми молочными продуктами. Популярностью пользовались «семейные кружки» по интересам, созданные при библиотеке для рабочих и служащих, и культурно-просветительское общество.

«Новый Свет». Прогулка по берегу бухты. Императрица Александра Федоровна, цесаревич Алексей, великие княжны Ольга и Мария Николаевны и дети великого герцога Эрнста Гессенского среди офицеров яхты «Штандарт». 11 мая 1912 года

В 1913 году в Ай-Даниле по проекту архитектора Ю.Ф. Стравинского, брата известного композитора, был построен еще один подвал для выдержки десертных и крепких вин. А годом ранее в Уделы перешел знаменитый винподвал в «Новом Свете». История его дарения князем Голицыным Николаю II позволит нам еще раз обратиться к памяти этого выдающегося человека, так много сделавшего для процветания Крыма.

Большой друг Льва Сергеевича, граф П.С. Шереметев, вспоминал: «Расскажу, как дарил он (Л.С. Голицын. — Н.К., М.З.) свой Новый Свет. При свидании с Государем он сказал: «Ваше Императорское Величество, у меня к Вам большая просьба, но я не могу, не смею ее передать». Государь сказал, пусть говорит. «В(аше) И(мператорское) Величество), я не могу, у меня нет сил». «Да говорите же, прошу Вас». «В(аше) В(еличество), у меня две дочери, так, ничего особенного, но о них я не прошу. Ваше Величество, у меня есть сын... незаконный. Ваше Величество! ...усыновите его». /Можно себе представить удивление царя. Голицыну же и нужно оно. Он немного обождал и продолжил: «Этот сын — Новый Свет!».

Бухта Нового Света. Рай, как называли ее древние римляне

Так, сначала в шутливой форме, знаменитый винодел предложил Николаю II свое самое дорогое «детище». А вскоре, в декабре 1911 года Л.С. Голицын обратился к императору с официальным письмом, в котором он «всеподданейше просил» принять в дар винподвалы Нового Света, находившуюся в них уникальную коллекцию вин из всех стран мира, а также прилегающий к главному подвалу большой земельной участок. При этом он выражал уверенность, что только «Государь Император, как Глава Государства и Верховный Покровитель всех отраслей русского сельского хозяйства и промысла» сможет осуществить его заветную мечту — создать на основе имения Новый Свет «академию русского виноделия».

Дар был бесценным: Новый Свет считался тогда лучшим в стране хозяйством по производству шампанских, крепких и десертных вин. Бо́льшая часть подвалов была оборудована в природных пещерах, и общая протяженность тоннелей для хранения и выдержки вин составляла 3,5 версты. Кроме винподвалов и упомянутой в письме к царю богатейшей коллекции вин, передавались и антикварная хрустальная посуда с вензелями русских императриц XVIII века, люстра времен Анны Иоанновны, старинные статуи, монеты, которыми князь, большой знаток и ценитель искусства, украсил стены «дегустационного подвала крепких вин».

Прибыв весной 1912 года в Крым, царская семья вскоре отправилась на яхте «Штандарт» с визитом к Голицыну — осматривать преподнесенный необычный подарок, который Николай II распорядился перевести в Ливадийско-Массандровское Удельное Управление. Свои впечатления о посещении Нового Света император записал в дневнике: «В 11 ½ стали на якорь в первой бухте «Нового Света». После завтрака съехали всем обществом на берег и пошли береговою дорожкою к знаменитым погребам Голицына. Смотрели два грота, которые освещались бенгальскими огнями. Пробовали много вин и даже вторично позавтракали в одном из подвалов. Л.С. Голицын водил и угощал нас, как он умеет это делать¹⁹, показал нам дом для гостей с великолепным старым хрусталем, серебром и чудными вещами. Простились с Голицыным и его семьей и в 5 V₂ вернулись на яхту...».

Сохранилось документальное свидетельство того, что Николай II намеревался в 1913—14 гг. выполнить пожелание дарителя. В имении Новый Свет предполагалось построить дворец для царской семьи и свитский дом на 20 комнат. В последнем, в периоды отсутствия в Крыму Высочайшего Двора, могли бы проживать ученые и специалисты-практики, съезжавшиеся сюда для обучения и обсуждения проблем виноделия. Помешала начавшаяся мировая война.

Лев Сергеевич скончался 7 января 1916 года (по н. ст.). Его похоронили в семейном склепе в Новом Свете. С того места, где он покоился, открывается чудный вид на всю Новосветовскую бухту — недаром древние римляне называли эту местность «Paradix» — Рай...

Идеи, заложенные Голицыным в концепции развития отечественного виноделия, с успехом продолжали претворять в жизнь его последователи и ученики: А.А. Иванов, А.В. Келлер, М.Г. Титов, В.А. Шахов, Г. Поддубный, И.А. Биянки, В. Тьебо и др. Каждое имя — новая страница в истории отрасли, достигнувшей процветания и международного признания благодаря постоянному покровительству Романовых.

Неоспорима роль царственных особ и в расширении по всей стране благотворительного движения и придания ему нового, более действенного содержания. В Крыму это наглядно проявилось в удельных имениях, и прежде всего в Массандре и Ай-Даниле. По личным указаниям Александра III, а затем Николая II, часть земель этих двух имений была предоставлена в бесплатную аренду Ялтинской думе на городские нужды и благотворительным обществам под строительство санаториев, приютов и т. п.

Самым крупным вкладом в деятельность такого рода явилось выделение в 1898 году по просьбе кн. М.В. Барятинской участка в Нижней Массандре для создания «Санатории в память императора Александра III». Молодая княжна, вдохновленная успехом своего начинания — устройством небольшого пансиона для чахоточных больных в собственном имении «Уч-Чам» между Ялтой и Массандрой, обратилась к Николаю II с просьбой выделить одну из пустошей Массандры под строительство комплекса санаторных зданий для лечения туберкулеза. Несмотря на высокую стоимость земли в этом имении²⁰, необходимость подводки к будущему санаторию водопровода и прочих коммуникаций, император не только дал разрешение на бесплатное предоставление земли для этой цели, но даже лично осенью 1898 года несколько раз посещал пансион М.В. Барятинской «Уч-Чам» и совершал с ней поездки в Массандру для обсуждения выбора места строительства.

Такой большой интерес к делу, которое приобретало всероссийское значение, разительно отличался от описанного выше весьма прохладного отношения Николая к завершению обустройства собственного дворца в этом имении и постоянным сокращением по его требованию сметных затрат на оставшиеся работы.

Проектирование и строительство первых зданий санатории было поручено архитектору О.Э. Вегенеру, который предложил возводить их по типу барачных построек на 6—12 человек каждая при общей вместимости до 100 человек. К весне 1900 года накопились достаточные средства для начала строительства. С целью привлечения богатых пожертвователей М.В. Барятинская решила называть санаторные корпуса их именами, если выделенных ими денег оказывалось достаточно для полного завершения возведения и оборудования зданий. Так появились Барятинский, Юсуповский и Мариинский дома, соответственно в честь кн. Н.А. Барятинской, матери попечительницы санатории, кн. З.Н. Юсуповой и вдовствующей императрицы Марии Федоровны.

В начале января 1901 года в присутствии Николая II и императрицы Александры Федоровны было освящено первое здание санатории, последующие возводились примерно по одному в год²¹. Согласно описанию 1909 года «Ялтинская санатория памяти в Бозе почившего Государя Императора Александра III выстроена по строгой барачной системе и в настоящее время состоит из семи домов для больных, кухонного здания, электростанции с прачешной и других хозяйственных строений <...>. Главный врачебно-административный дом — трехэтажный, четыре дома — двух — и два — одноэтажные».

На территории Ливадийско-Массандровского Удельного Управления в предвоенные годы появились и другие благотворительные учреждения: в Ай-Даниле — «Ялтинская климатическая колония для слабых и болезненных детей имени цесаревича Алексея Николаевича», в Массандре — «санатория для чинов Флота», названная в честь Августейшей покровительницы Александрийской. Несколькими годами позже, уже в октябре 1916 года, при этой санатории была освящена оригинальная Никольская церковь²², возведенная по проекту молодого архитектора В.А. Максимова, ученика знаменитого А.В. Щусева, в стиле древнерусских новгородских храмов.

Интересна судьба широко известной в дореволюционной России Благовещенской общины сестер милосердия Красного Креста в имении Джемиет, вошедшего в 1900 году в состав Уделов. Организованная двумя выдающимися подвижницами, М.С. Сабининой и баронессой М.П. Фредерикс еще в начале 1870-х годов, община стала вторым общественным учреждением подобного рода в стране. По просьбе баронессы, бывшей владелицы Джемиета, Николай II безвозмездно передал всю территорию, занятую постройками общины, в распоряжение Ялтинского общества Красного Креста. Оставшаяся часть купленного Уделами имения вошла в состав Массандры.

До начала войны кроме «морской санатории» в Массандре стала строиться еще одна — для «офицерских и классных чинов Военного ведомства».

«Санатория для выздоравливающих и переутомленных» в Массандре («лазарет для офицеров»). Архитектор Н.П. Краснов. 1915—1916 гг.

О выделении земли для нее в сентябре 1913 года ходатайствовал ялтинский градоначальник генерал-майор И.А. Думбадзе.

Поскольку отведенной Управлением Уделов земли оказалось значительно меньше, чем ранее для строительства «санатории памяти Александра III», архитектор Ю.Ф. Стравинский предложил проект, в котором больничные палаты, помещения для обслуживающего персонала и хозяйственные службы объединялись в одном трехэтажном здании²³.

Существенную помощь в финансировании строительства военной санатории оказали кредиты, выделенные по разрешению Николая II, а также средства от продажи пожертвованной генерал-фельдмаршалом гр. Д.А. Милютиным его дачи в Симеизе.

Последний санаторий в Массандре — «дом для выздоравливающих и переутомленных» — связан с именем выдающегося архитектора Н.П. Краснова и строился уже в годы войны. По желанию Александры Федоровны сначала он замышлялся как приют для туберкулезных больных». Однако война изменила все планы. Санаторий был построен всего за год. В марте 1916 года лейб-медик Е.С. Боткин, включенный в состав комиссии по приему здания, телеграфировал императрице: «Дом Вашего Величества в Массандре чрезвычайно удался, вполне обитаем, <...> с 15 марта могут поступать раненые и больные».

Таким образом, советская власть получила от Управления Уделов в Крыму ценнейшее наследство: прекрасно организованное, поставленное на промышленную основу виноделие и крупный современный санаторный комплекс. В отличие от многих других южнобережных имений, обреченных при новом режиме на постепенное запустение и деградацию, Массандра стала флагманом советского виноделия и приобрела всемирную известность. А на базе санаториев бывших удельных имений был создан Ялтинский туберкулезный институт, сыгравший в свое время огромную роль в народном здравоохранении.

Примечания

1. Имение, находящееся в ведении Главного Управления Уделов при Министерстве Императорского Двора.

2. Михаил Семенович Воронцов (1782—1856) был назначен генерал-губернатором Новороссии и Бессарабии в 1823 году. В то время в состав края — с центром в Одессе — входили Херсонская, Екатеринославская и Таврическая губернии. В 1845 году граф М.С. Воронцов был возведен в княжеское звание, а в 1852 получил титул «светлейшего князя».

3. «Геометрический специальный план <...> дачи деревни Массандры», составленный в 1830 году и утвержденный по указу Симферопольской межевой конторы в мае 1834 года, указывает на то, что уже тогда имения принадлежали «малолетним графу Семену Михайловичу и графине Софии Михайловне Воронцовым». В 1879 году С.М. Шувалова скончалась, и права на часть ее наследства перешли к дочери, Екатерине Андреевне Балашовой.

4. В Массандре было приобретено 577 дес., из них около 30 дес. занимали виноградники, в Ай-Даниле под виноградными плантациями — 42,5 дес. из общей площади имения 402 дес.

5. Еще при жизни Л.С. Голицына ходили легенды не только о его поражающих воображение успехах и редком таланте, но и о широте и щедрости его натуры. С увлечением тратил он огромные деньги на благотворительность, на покупку вин со всех стран мира, которыми не скупился угощать других и которые составили его бесценную «винную библиотеку». Человеком, полностью оправдывавшим своей внешностью, а зачастую и манерами поведения имя Лев, — таким предстает князь в воспоминаниях В.А. Гиляровского «Москва и москвичи» и Ф. Юсупова «Перед изгнанием». Как истый русский барин, он любил веселье, шумные застолья, ребячливые выходки, иногда не вяжущиеся с общепринятыми нормами приличия.

6. Смешение нескольких партий вина с целью усреднения и стабилизации качественных показателей.

7. Князь Леонид Дмитриевич Вяземский (1849—1909) — генерал-майор свиты ЕИВ, один из крупнейших землевладельцев России; с 1889 по 1899 — начальник Главного Управления Уделов Министерства Императорского Двора.

8. Приводятся начальные проектные цифры. Фактическая вместимость хранилища оказалась почти в 3 раза большей.

9. Архитектору Владимиру Ивановичу Чагину принадлежит, в частности, заслуга строительства оригинального винподвала в имении А.Г. Кузнецова «Форос».

10. Опыт создания аналогичного подвального хозяйства к этому времени уже был и в удельном имении «Абрау-Дюрсо» на Кавказе.

11. Позднее по личному распоряжению наркома пищевой промышленности СССР А.И. Микояна рядом с этой доской появилась еще одна, отражающая большой личный вклад в развитие крымского виноделия кн. Л.С. Голицына. А совсем недавно стену у главного входа в винподвал украсил и мраморный барельеф великого русского винодела.

12. Огромные расходы Удельного ведомства на создание собственных виноделия и виноторговли вскоре полностью оправдали себя. В 1898 году чистый доход отрасли превысил 500 тыс. рублей при продаже более 120 тыс. ведер вина. В том же году в Абрау-Дюрсо состоялся первый в России промышленный тираж шампанского — более 42 тыс. бутылок, виноматериалы для него поставили подвалы Абрау и Ай-Даниля.

13. Согласно описи имения Массандра, составленной в 1914 году, в нем насчитывалось 160 зданий и сооружений различного назначения, из которых 20 относились к «воронцовской постройке», а 29 — к периоду с 1889 по 1894 г. Таким образом, при Николае II их стало уже на 110 больше. В Ливадии же с 1882 до 1910 г. было возведено не более 20 зданий, из них самым крупным был дворец Министра Двора барона В.Б. Фредерикса. В Ай-Даниле в 1914 году числилось 65 построек, из которых только 10 относились к «воронцовскому» периоду.

14. Этот замысел не был осуществлен.

15. Согласно правилам, сложившимся в Главном Управлении Уделов, вознаграждение, назначаемое за проектирование и постройку дворцовых зданий, не превышало 7—8%, а хозяйственных — 4—5% от общей суммы всех затрат на них, причем сюда входила и оплата труда помощника архитектора. М.Е. Месмахер, пользуясь отсутствием официального договора с Уделами, запросил гонорар, вдвое превышавший указанные проценты. Для разрешения этого вопроса Фредерике вынужден был обратиться к самому царю. Николай дал указание выплатить требуемую архитектором сумму, но одновременно еще более сократить объем работ и заказов, предполагаемых Месмахером по оформлению дворца. В начале 1897 года Месмахер покинул Россию, поселившись в Германии, и появлялся на строительстве в Массандре очень редко.

16. Впоследствии они нашли применение в украшении нового Ливадийского дворца.

17. В Верхней Массандре находятся оригинальные скалы «Ура» и «Браво», гроты, каптаж источника Св. Иоанна.

18. Имения Кучук-Ламбат и Чукурлар были приобретены в 1901—1903 гг. у наследников принца Мюрата и у гр. С.П. Гендриковой и гр. Н.П. Гудович; Джемиет — у гр. М.П. Фредерике в 1900 г., Курпаты — в 1906 г. у кн. О.П. Долгоруковой.

19. Николай II имел в виду широту натуры и щедрость князя. Однажды Николай Александрович, будучи еще наследником престола, в полной мере испытал на себе гостеприимство знаменитого винодела. Вот что записал в дневнике его брат, в. кн. Георгий Александрович: «15 апреля, 1893 г. Ливадия. <...> После завтрака Ники и я пошли в винный погреб, куда пригласил нас князь Голицын. Кроме нас были и другие. Мы остались там почти до 6 ч. вечера и выпили порядочно. Вернувшись, проспали до обеда...». Можно только догадываться о состоянии юных великих князей, когда они покидали Ливадийский подвал. В огромном перечне хранившихся в нем тогда вин, коньяков и водок были редчайшие марки, среди них и более чем 50-летней выдержки...

20. По оценке В.Н. Качалова требуемый для этой цели участок земли площадью около 20 дес. стоил не менее 250 тыс. рублей — сумма по тем временам немалая.

21. В 1907 году из-за недостатка средств, поступавших на содержание санатории, она была передана Обществу русских врачей, которое вошло в соглашение с Главным управлением Российского Красного Креста, и, благодаря их совместным усилиям, удалось достроить главный дом.

22. Церковь сохранилась до нашего времени, частично реставрирована и доступна для осмотра. Необычность постройки еще и в том, что ее подвал выполнял роль морга для скончавшихся от ран и болезней моряков.

23. Уже во время первой мировой войны был достроен четвертый мансардный этаж для увеличения вместимости санатория до 75 человек. К январю 1916 года здание полностью подготовили к приему раненых и больных офицеров.