Последний симферопольский городской голова (дело С.А. Усова)

13 ноября 1920 года войска Южного фронта Красной Армии вошли в Симферополь. 16 ноября чекистами был арестован симферопольский городской голова, 53-летний Сергей Александрович Усов. А еще три дня спустя, 19 ноября, один из руководителей Особого Отдела Реввоенсовета 6-й армии Цибин уже написал следующее заключение: «...рассмотрев дело гражданина Усова Сергея Александровича [...] установил, что означенный гражданину являясь городским головой с одной стороны и противником социализма по своему социальному положению с другой, и, с третьей стороны, являясь буржуазным писателем, этим самым способствовал удушению пролетарской революции, а потому полагаю применить высшую меру наказания — расстрел, дело передать на заключение особой тройке».

Что же известно из следственною дела Усова (Д. 08366) о его жизни и деятельности до ареста? Не много. Русский, православный. Родился в г. Трубчевске Орловской губернии. Окончил Константиновское военное училище. Значительную часть жизни прожил в Симферополе. До 1916 года был журналистом, редактором, а затем и владельцем газеты «Южные ведомости». В сентябре 1916 года был назначен особым уполномоченным Московского военно-промышленного комитета на Северном фронте. В этой должности состоял до начала 1918 года, когда Северный фронт был ликвидирован. Затем вернулся в Симферополь. В том же 1918 году был избран гласным (в переводе на современный язык — депутатом) Симферопольской Городской Думы и членом Управы. В октябре 1919 года, после кончины симферопольского городского головы В.А. Иванова, Усов был избран на эту высокую должность, в которой состоял до своего ареста. Женат, беспартийный.

К счастью, в Особом Отделе Реввоенсовета 6-й армии, кроме Цибина, служили и другие люди, такие, например, как уполномоченный по информации В. Коптев, заключение которого по делу Усова и определило судьбу последнего:

«Усову были предъявлены два обвинения: первое заключалось в том, что он, начиная с марта 1918 года, по день ареста (с перерывом в три месяца ввиду занятия Крыма советскими войсками) состоял гласным Городской Думы, членом Управы, а с октября 1919 года — городским головой Симферопольского городского самоуправления, т. е. в том, что при правительствах Деникина и Врангеля он занимал видный общественный пост и, таким образом, приобщился к общей своре черного барона; второе обвинение заключалось в том, что Усов принадлежал к числу членов Бюро Симферопольской организации Национального Центра.

По первому пункту обвинения надлежало выяснить, какую роль играл Усов как член Управы и городской голова при правительствах Деникина и Врангеля и, таким образом, определить степень его участия в укреплении позиций белой власти. Между тем, весь следственный материал, начиная с показаний самого Усова, и кончая показаниями свидетелей коммунистов Богатурьянц, Новицкого и др., а также письменный материал, приложенный к делу, свидетельствует о том, что Усов находился в беспрерывной оппозиции к белой власти, как по характеру его работы в городском самоуправлении, так и по характеру своих выступлений в защиту гонимых коммунистов. Последняя его деятельность настолько широка и многообразна, что не только он сам, но и свидетели затруднялись припомнить большую часть случаев, когда вообще преследуемые белою властью и коммунисты в частности не получили бы, благодаря Усову, либо совершенного освобождения, либо смягчения участи.

Вот некоторые из этих случаев:

1. В конце марта или в начале апреля 1919 года исключительно благодаря хлопотам Усова были освобождены, перед уходом Добровольческой армии из Крыма, все заключенные Симферопольской тюрьмы и, таким образом, были избавлены от самосуда над ними белых партизан. Громадный процент заключенных были политические.

2. В июле 1919 года, когда Крым заняла белая власть, и казаки Зацепина стали хватать на улицах и вешать всех заподозренных в коммунизме, Усов один нашел в себе решимости протестовать против таких бесчинств и не ушел из толпы рассвирепевших казаков, пока не добился от Зацепина распоряжения о прекращении этих бесчинств.

3. В начале июля 1919 года общие знакомые Усова выдвинули вопрос о помещении к нему на квартиру тех из советских деятелей, которые не успели скрыться; в числе их были Галлоп и Новицкий. Усов дал на это свое согласие.

4. Желая сохранить жизнь скрывавшимся в Крыму Галлопу, Лейбману, Немченко, Новицкому, Френкелю и др., против коих в Добровольческих кругах было сильное озлобление, Усов выступил в местной газете «Южные ведомости» с рядом статей, дабы смягчить их участь в случае их захвата.

5. Усов выдавал сотни удостоверений о непринадлежности к коммунистам разным лицам, задержанным контрразведкой, а также опасающимся задержания. Удостоверения эти имели значение, т. к. благодаря им многие коммунисты были освобождены из заключения.

6. Благодаря вмешательству Усова был освобожден от судебного преследования т. Новицкий, ныне занимающий должность заведующего Наробразом.

7. Благодаря статье Усова в местной газете и его выступлению на суде, где он произнес полуторачасовую речь, была оправдана т. Богатурьянц («Лаура»), бывший председатель Симферопольского ревкома, хотя ей были предъявлены обвинения, грозившие смертной казнью.

8. В феврале 1920 года Усов добился от генерала Слащева назначения комиссии по обследованию положения заключенных в Симферопольской тюрьме и своего назначения в состав этой комиссии. Эта комиссия рассматривала исключительно политические дела и в результате ее работы около 30 человек было освобождено, дела подследственных политических, томившихся в тюрьме месяцами, получили ускорение, ряд дел был направлен к прекращению.

9. Весной 1920 года в Симферополь прибыла Кутеповская контрразведка, ознаменовавшая свой приход возбуждением целого ряда процессов. Усов выступил в Думе, а затем был делегирован к Врангелю с представлением о назначении расследований действий контрразведки.

10. В это же время произошел суд над шестью коммунистами (татарскими учителями) и 13 членами Союза коммунистической молодежи, и Управа, по предложению Усова, решила ходатайствовать об отмене смертной казни и уполномочила Усова на поездку в Севастополь.

11. По поводу этого ходатайства между Усовым и генералом Кутеповым произошел конфликт. Кутепов подал на Усова жалобу Врангелю. Последний вызвал Усова в Севастополь и в очень резкой форме угрожал ему, что если не будет прекращена его политическая деятельность, то он, Врангель, поступит с Усовым так, как с теми, за кого он хлопочет. При этом Врангель весьма выразительно указал на шею¹.

12. В начале июля 1919 года, в день вступления в Симферополь Добровольческой армии, Усову были переданы доктором Залмановым, личным другом т. В.И. Ленина, приехавшим в Крым для организации курортного дела, 700 000 руб. казенных денег. Деньги эти, вместе с документами, компрометировавшими Залманова, Усов опечатал печатью Городской Управы и сдал на хранение в кассу последней. Впоследствии деньги эти были возвращены Залманову, когда последнему представилась возможность скрыться из Симферополя.

Нет возможности перечислить всех отдельных случаев содействия, оказанного Усовым коммунистам, а потому я ограничусь лишь приведенными.

Добавить можно лишь то, что вся энергия Усова, в бытность в Крыму белых, уходила на борьбу с контрразведкой, полевыми судами и на заступничество за коммунистов.

Второй пункт обвинения — принадлежность Усова к числу членов Бюро Симферопольской организации Национального Центра — является результатом сплошного недоразумения. Свидетель Стевен², подавший мысль о принадлежности Усова к названной выше организации, будучи мною допрошен, показал, что ему достоверно известно, что Усов был только на одном организационном собрании и тогда же возражал против организации Национального Центра по тем мотивам, что вокруг его группируются правые элементы. Тот же свидетель удостоверяет, что Усов не состоял ни членом Бюро Национального Центра, ни его рядовым членом.

Таким образом, второй пункт обвинения отпадает.

В порядке производства следствия мне оставалось выяснить, каково отношение Усова к политике Советской власти, дабы выяснить, является ли Усов лицом, могущим получить доверие Советской власти, или это доверие ему оказано быть не может.

Как человек редкой нравственной чистоты (таковым его характеризуют все свидетели) на поставленный ему вопрос обвиняемый Усов ответил с полной искренностью.

Усов считает, что весь ход мировых событий переживаемого времени говорит за то, что при данных условиях коммунальное устройство жизни не может быть осуществлено. Тем не менее он признает, что человечество стремится к коллективным формам жизни, т. е. к коммуне, и что поэтому коммунизм как идея вполне правилен. Вот почему он полагает, что его отрицательное отношение к устройству в данное время коммунальных основ жизни не мешает признать Советскую власть и считать себя обязанным честно выполнять все то, что на него этой властью возложено.

Будучи субъективно совершенно уверен в искренности заявления Усова, я, однако, не счел себя вправе, как следователь, базироваться в своих выводах на таком его заявлении, и обратился к свидетелям.

Вот что они показали:

1. Свидетель Богатурьянц («Лаура»), которая состоит во фракции большевиков с 1908 года, в РКП (большевиков) — со дня организации последней, совершенно уверена, что если Усову будет предоставлена возможность поступить на службу к Советской власти, то он принесет много пользы по хозяйственному устройству Крыма как работник с большим практическим стажем и никогда не использует оказанного ему доверия во вред Советской власти.

2. Свидетель Новицкий, тоже коммунист, председатель подпольного ревкома, показывает, что в дни перелома, когда передовые части красных войск были около Симферополя, Усов предложил ему свое сотрудничество по охране города и в первые дни принимал живейшее участие в про довольствовании красных войск. Он неоднократно говорил свидетелю, что готов честно служить Советской власти и работать совместно с коммунистами. Свидетель безусловно верит Усову, так как знает его как самого порядочного и правдивого из всех либеральных деятелей Крыма.

3. Свидетель Выставкина-Галлон, секретарь Симферопольского ревкома, показывает, что после первого прихода в Крым Советской власти, когда отдельные авантюристы крайне дискредитировали эту власть и настроение всех кругов населения и всех политических партий, в том числе и социалистических, было далеко не в пользу Советской власти, Усов был единственным человеком, который возражал против нападок на Советскую власть и доказывал, что на основании отдельных эксцессов нельзя строить обвинения против учения, которое по существу своему несомненно является идеальным.

Та же свидетельница удостоверяет, что когда в местной газете Усову необходимо было поместить статью в защиту арестованной и ожидавшей суда Богатурьянц («Лауры») и выяснилось, что статья эта может быть, вследствие своей резкости, пропущена цензурой лишь со вставками в нее отрицательного характера для Советской власти, то Усов заявил, что содержание этих вставок противоречит его убеждениям, но что он соглашается на них, т. к. дело идет о человеческой жизни.

К указанному нужно добавить, что в деле имеется отношение Правления союза рабочих городского самоуправления от 17 ноября за № 275, в котором рабочие указывают, что Усов во время прежней власти неоднократно освобождал рабочих от смерти или заключения по приговорам военно-полевого суда, что в своей деятельности Усов всегда шел навстречу интересам рабочих, за что неоднократно подвергался угрозам со стороны белых властей.

Накануне падения Врангелевской власти Правление союза рабочих 12 ноября в полном своем составе посетило Усова, выразило ему доверие и ручалось за его безопасность.

Ввиду изложенного и принимая во внимание:

1) что Усов пользуется большой популярностью не только среди гражданского населения Симферополя, но и всего Крыма;

2) что его освобождение в значительной степени разрядит сгущенную атмосферу, создавшуюся в городе вследствие законных репрессий Советской власти против своих врагов, и

3) что освобождение Усова будет актом величайшей справедливости, я ходатайствую перед Тройкой о немедленном освобождении Усова из-под ареста и выдаче ему удостоверения в том, что Особый отдел 6-й армии и Крыма не встречает препятствий к его поступлению на советскую службу.

Уполномоченный по информации В. Коптев.
Утверждаю: Начальник Особого отдела при реввоенсовете 6-й армии (подпись)».

...30 ноября 1927 года состоялось совместное заседание Таврического общества истории, археологии и этнографии (ТОИАЭ), Общества по изучению Крыма, Крымского педагогического института, Крымского исследовательского института, Крымского общества естествоиспытателей и любителей природы, Крымплана и Крымстатуправления, посвященное памяти скончавшегося С.А. Усова. Из сохранившегося в архиве ТОИАЭ протокола этого заседания явствует, что на нем выступили: профессор Г.А. Максимович — о трудах Усова по экономике Крыма; писатель и драматург К.А. Тренев — о человеческих качествах Усова, его скромности, благородстве, стойкости, прямоте; А.И. Полканов — об общественной деятельности Усова и его публицистических трудах; С.С. Синани — о его трудах по статистике; А.Д. Петровский-Ильенко — о биографии Усова; профессор М.Л. Франк — о научной и педагогической деятельности Усова; О.А. Машковцева и Н.Н. Клепинин — о личных качествах покойного. Председательствовавший на заседании Арсений Иванович Маркевич «указывает на работу С.А. Усова как члена ТОИАЭ и в заключение объединяет все сказанное о нем и подчеркивает значение настоящего собрания, посвященного памяти выдающего общественного и научного работника в течение четверти века жизни Крыма»³.

Памяти Усова был посвящен вышедший в 1928 году № 1(5) журнала «Крым». Здесь напечатана последняя статья Усова «Население Крыма за 150 лет в связи с экономикой края», а также список его опубликованных и неопубликованных научных трудов. Поскольку впоследствии архив Усова бесследно исчез, перечень его трудов, оставшихся неопубликованными, представляет особый интерес. Среди них — «История земельного вопроса в Севастополе», «История коммерческого порта в Севастополе», «История сельского хозяйства в Крыму с конца XVIII века по 1924 год»⁴.

Высоконравственный человек. Крупный общественный деятель. Публицист. Ученый. Таков был последний симферопольский городской голова С.А. Усов.

Примечания

1. Примечательно, что об этом инциденте не забывал и П.Н. Врангель. Вот что он писал в своих воспоминаниях: «Генерал Кутепов железной рукой приводил свои войска в порядок, беспощадно предавая военно-полевому суду и подвергая смертной казни грабителей и дезертиров. Местные либерально-общественные круги во главе с симферопольским городским головой Усовым стали генералу Кутепову в оппозицию, предъявляя от имени общественности протесты против смертной казни и т. д. Я предложил городскому голове на другой день прибыть в Севастополь. Сообщая о его выезде, либеральная пресса намекала, что, в связи с вызовом симферопольского городского головы к Главнокомандующему, ожидается ряд перемен в высшем командовании, что главным командованием, вероятно, приняты будут меры против самовольных действий некоторых высших чинов и т. п.

Городской голова вошел в мой кабинет с видом победителя. Но видя, что я не подаю ему руки и не прошу сесть, заметно смутился.

— Я знаю о неладах ваших с генералом Кутеповым, являющимся исполнителем моих приказаний, — сказал я. — Я не хочу разбирать вопроса, кто прав. Я ли, дающий эти приказания, или вы. На мне лежит ответственность перед армией и населением и я действую так, как мой ум и моя совесть мне повелевают. Вы на моем месте действовали бы, конечно, иначе, однако судьба во главе русского дела поставила не вас, а меня, и я поступаю так, как понимаю свой долг. Для выполнения этого долга я не остановлюсь ни перед чем и без колебания устраню всякое лицо, которое мне в выполнении этого долга будет мешать. Вы протестуете против того, что генерал Кутепов повесил несколько десятков вредных армии и нашему делу лиц. Предупреждаю вас, что я не задумаюсь увеличить число повешенных еще одним, хотя бы этим лицом оказались вы.

Господин Усов вышел из кабинета, как в воду опущенный. Через день газеты сообщили, что «вернувшийся из Севастополя симферопольский городской голова отказался сообщить подробности своего разговора с Главнокомандующим». Еще через несколько дней те же газеты сообщили, что господин Усов тяжело заболел и подал в отставку» (Воспоминания генерала барона П.Н. Врангеля. — М., 1992. — 4.2. — С. 64—65).

2. Вероятнее всего, речь идет об Александре Александровиче Стевене; очерк о нем см. в настоящей книге.

3. Крымский республиканский краеведческий музей. Отдел фондов. Архив ТОИАЭ. КП-24584. Л. 70.

4. Крым. — 1928. — № 1(5). — С. 7—8.