Джихад

В жестокой борьбе с генуэзцами феодоритам удалось отстоять центральные области своего государства, но и на них из азиатских степей Маверанехра надвигалась гроза. В последние годы XIV века Таврике суждено было стать центром событий мирового масштаба.

В начале 80-х годов Тохтамыш поссорился со своим недавним покровителем Тимуром^*. В 1387 году в союзе с семереченскими монголами он выступил на завоевание своего «законного» наследства — Средней Азии. В армию Тохтамыша кроме татар были мобилизованы «русские, черкесы, булгары, кыпчаки, аланы, (жители) Крыма с Кафой и м-к-с (мокша)»¹. Возможно среди «жителей Крыма» могут фигурировать и подданные князей Феодоро — как мы помним, они оставались вассалами Золотой Орды. Война длилась четыре года и оказалась неудачной для Тохтамыша.

Незадачливый эпигон Чингизхана не хотел примириться с поражением. Спустя несколько лет он собрал свежие силы и снова объявил войну владыке Маверанехра.

Решающее сражение произошло 14 апреля 1395 года на берегу реки Терек, на территории современного Дагестана. Наемники Тимура наголову разгромили татарскую армию. Преследуя бежавших татарских беев, Тимур вторгся в пределы Московского княжества, сжег Елец, а затем внезапно повернул обратно. В нижнем течении Дона его армия разделилась на две части. Одна двинулась на Северный Кавказ, по пути разграбив крепость Азак (Азов), вторая вторглась в Крым².

Последствия этого похода были ужасными. Армия Тимура применяла тактику настоящего геноцида мирного населения под лозунгом джихада — войны против неверных. По свидетельству историка Шереф-ад-дина Али Иезди, при взятии Азака по приказу Тимура мусульман отделили от остальных общин, которые и были преданы «мечу Джихада», то есть уничтожены³. Подобные же «методы» практиковались и при захвате других городов и областей.

На Северном Кавказе были почти полностью уничтожены степные аланы, остатки которых бежали в горы, став предками современных осетин. Христианский Крым подвергся страшному опустошению. Тысячи местных жителей были убиты или угнаны в рабство, оставшиеся бежали в горы, надеясь найти убежище в труднодоступных замках и городах. Но и здесь не было спасения. В отличие от татар войска Тимура не останавливались перед штурмом горных твердынь. Так, в Дагестане им удалось уничтожить две считавшиеся непреступными во времена татар крепости Кулы и Таус.

Главные христианские города Таврики Херсон, Феодоро, Эски-Кермен были разрушены, а их жители и защитники перебиты. Пострадала и Кафа, осада которой длилась 18 дней, но, видимо, итальянским купцам удалось откупиться от тимуровских головорезов.

На этом бедствия Крыма не закончились. Тохтамыш укрылся в Литве, заручившись поддержкой литовского князя Витовта^**. Армия последнего совершила летом 1397 года поход в Юго-Западный Крым. Тохтамыш при помощи литовцев утвердился в Кырк-Оре и нанес поражение ставленнику Тимура Темир-Кутлугу и снова занял ханский престол. В это же время армия Тохтамыша осадила Кафу, видимо хан хотел поправить за счет генуэзцев свое непростое материальное положение. Сообщая об этом походе Тохтамыша в Таврику, русский летописец пишет, что «царь Тахтамышь Болыта Орды воевал Поморские грады»⁴. Под «Поморьем» в средневековых источниках подразумевалась территория прибрежной Готии. В Кафе была устроена ставка одного из сыновей Тохтамыша и создана база для операций против тимуровских ставленников в Орде.

Однако выгоды своей победы Тохтамыш использовать не смог. Спустя год он был свергнут под держанным Тимуром ханом Темир-Кутлугом и эмиром Едигеем^***.

Тохтамыш снова обратился за помощью к Витовту. За это он обещал отдать литовцам Московское княжество и другие земли Северо-Восточной Руси. Но планам Витовта и Тохтамыша не суждено было сбыться. В 1399 году они были наголову разгромлены Темир-Кутлугом и Едигеем на берегу реки Ворсклы. Это событие поставило крест и на карьере Тохтамыша, и на величии литовского княжества.

Именно с событиями 1395—1397 годов связано появление в Москве «князя Готии» Стефана Васильевича Ховры, который выехал из своих «вотчин» в Судаке, Кафе и Мангупе⁵, получив от московского князя подворье в Кремле, отмеченное на старинных картах города.

К этому же времени относится единственное дошедшее до наших дней описание города Феодоро. Оно принадлежит константинопольскому иеромонаху Матфею, получившему в августе 1395 года права экзарха в Хазарии, то есть в Ялите (Ялте) от патриарха Антония IV. В сентябре 1395 года он все еще находился в Константинополе, потому что именно этим временем датируется его обещание не вмешиваться в дела своего родного монастыря Кирицы, находившегося в пригороде столицы Византийской империи Неохорионе, против воли игумена. Видимо, задержка Матфея в Константинополе и объясняется нашествием тимуровских наемников на Крым, которое состоялось в конце лета — начале осени 1395 года.

По всей вероятности, Матфей приехал в Крым в конце 1395 года или в начале 1396 года, сразу же после трагических событий. Здесь он сочинил поэму «Описание города Феодоро» в 153 стихах.

Поэма начинается с описания путешествия Матфея по Крыму (ст. 4). Он видит тихие лиманы, полные рыбы, земли, обильные фруктами, зерном, скотом и дикими животными. Наконец он видит прекрасный город, вокруг него горы и вблизи долины. Расстояние от города до гор автор поэмы определяет примерно в две мили.

Матфей сравнивает город с шестиугольным столом. Стены его сделаны небом, а не руками. Он нашел старую дорогу, которая, извиваясь как спираль, привела его к красивым воротам. Матфей восхищается расположением галерей, камней, длиной и величиной и расположением последних. На вершине стоит храм. Он входит в город, видит равнину с четырьмя холмами, воду, орошаемые сады, истоки; место это имеет хороший воздух. Автор видит храмы с мозаичными полами, здания с куполами, в форме базилики и круглые.

Он описывает крепость, прекрасные храмы и красоты дворцов, высеченные в камне гробницы, галереи, колонны и пеструю живопись. Монах видит также бренные остатки и многочисленные мощи, черепа без костей и лежащие слоями кости. По лестнице из камня он спускается под землю и видит там пол и потолок, которые образует естественная скала, высеченные дворцы, келии, световые окна, расположенные с востока и удивительную пестроту красок; всё хорошей работы.

Матфей забывает о том, что было наверху, разглядывая всё это. Потом, опомнившись, снова поднимается наверх. Он любуется окружающим пейзажем. С этого места можно видеть дорогу на расстоянии трех дней пути по земле и невозможно определить, на сколько дней по морю.

Иеромонах обращается с речью к городу, который называет даром Бога, создавшего горы вокруг как палисад и даровавшего природные стены. Город отвечает ему, что Творец, создавший всё это, создал и его.

«Почему ты явился пустым, не имеешь множество народа?» — спрашивает Матфей у города. Ведь если бы Хазария была бы без жителей, то он все равно должен быть обитаемым. Город отвечает ему печально, рассказывая о своих утратах, о войнах, сражениях, осаде, которая длилась в течение семи лет, о бесчисленных полках агарян, об убийствах и боях внутри и вне города, о нападениях, засадах и о ржании коней, о народе, который терпел до девятого года, не получая пищи, о рыданиях детей и женщин, о том, что голод был так силен, что они ели ослов, собак и кошек; о том, что, в конце концов, жители пали духом и сдали город⁶.

Описание Крыма, сделанное Матфеем, сходится с другими источниками. Турецкий историк Печеви писал, что, когда Крым «прошли несметные войска Тимура», крымские города, «попранные копытами скотов грабительского войска, сравнялись с землей», а вокруг бродили одинокие группы и толпы татар, занимавшиеся грабежом⁷.

Казалось, что государству Феодоро нанесен смертельный удар. Его богатые города и крепости были разрушены, жители угнаны в рабство, погибли или бежали в горы. Сами князья искали спасения в далекой Москве, где помнили их заслуги в организации Куликовской битвы и потому оказали самый радушный прием. Но прошло всего несколько лет, и княжество снова вышло на историческую сцену, как яркая вспышка, озарившая небосвод уходящего в историю «византийского мира».

Примечания

*. Тимур (Тамерлан) (1336—1405) — полководец, эмир с 1370 г. Создатель государства со столицей в Самарканде. Разгромил Золотую Орду. Совершал завоевательные походы в Иран, Закавказье, Индию, Малую Азию и др., сопровождавшиеся разорением многих городов, уничтожением и уводом в плен населения.

**. Витовт (Витаутас; лит. Vytautus Didysis, польск. Witold Wielki) (1350—1430) — литовский великий князь в 1392—1430 гг., сын Кейстута Гедиминовича. После Кревской унии 1385 г. Литвы с Польшей в интересах литовского и русского боярства Витовт боролся за независимость Великого княжества Литовского от Польши и с этой целью вступил в союз с крестоносцами. После Трехлетней войны он добился от Ягайло в 1392 г. признания за собой права управлять Литвой; в 1401 г., по условиям Виленско-Радомской унии, получил от польского короля титул великого князя литовского. В борьбе претендентов на трон Золотой Орды Витовт поддержал хана Тохтамыша, но в 1399 г. литовские войска были разгромлены татарами в битве на реке Ворскле. Впоследствии Витовт захватил Южное Подолье и расширил литовские владения до Черного моря.

***. Едигей (1352—1419) — эмир Белой Орды, основатель Ногайской Орды, с 1399 г. правитель Золотой Орды. В 1408 г. совершил поход на Русь. Погиб в междоусобной войне.

Список цитируемой и упоминаемой литературы

1. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. — М.: АСТ, 2001. — С. 661.

2. Гумилев Л.Н. Указ. соч. — С. 677.

3. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. — Спб.—М.—Л., 1884—1941. — Т. 2. — С. 180.

4. Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей, 7, XI. — С. 167.

5. Родословная книга князей и дворян российских и выезжих. — М., 1787. — С. 284.

6. Байер Г.-В. Митрополии Херсона, Сугдеи, Готии и Зихии по данным просопографического лексикона времени Палеологов // Византия и средневековый Крым. — Симферополь: Таврия, 1995. — С. 74—75; Герцен А.Г. Описание Мангупа-Феодоро в поэме иеромонаха Матфея // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврики. — Т. X. — С. 562—587.

7. Малицкий Н.В. Заметки по эпиграфике Мангупа // Известия Государственной академии истории материальной культуры. — 1933. — Вып. 71. — С. 19.