В борьбе за выход к морю

Обстоятельства нового возвышения Феодоро остаются загадкой для историков. В 1399 году величественный город на мангупском плато лежал в руинах и его правители были вынуждены искать убежища в далекой Москве, а спустя всего лишь 12 лет, в 1411 году, могущественные генуэзцы уже платили феодоритам дань.

Столь быстрое возрождение княжества связано с активной деятельностью Алексея, который, по родословным князей Головиных, приходился сыном выехавшему в Москву Стефану. Алексей был незаурядным и талантливым правителем. Буквально за несколько лет ему удалось отстроить крепость на Мангупе, вернуть под свой контроль горные области Готии и бросить вызов генуэзской «Империи Газарии». Можно только догадываться, каких колоссальных усилий все это потребовало.

Восстановление крепости Феодоро началось в 1403 году. В начале прошлого века на Мангупе было найдено несколько обломков строительной плиты с этой датой. Прочесть высеченную там надпись не удалось, однако историки сходятся во мнении, что по характеру букв и внешним признакам техники надпись очень сходна с другими строительными надписями с именем Алексея и может принадлежать времени этого правителя¹.

Строительная деятельность при Алексее достигла колоссальных размеров. Сохранилось несколько надписей с его монограммами. Одну из них удалось полностью расшифровать: «Построен храм сей с благословенную крепостью, которая ныне зрится, во дни господина Алексея, владетеля города Феодоро и Поморья и ктитора, святых, славных, боговенчанных, великих царей равноапостольных Константина и Елены в месяце октябре, индикта шестого лета 6936» (1427 год по современному летоисчислению)².

Надпись князя Алексея I. Была высечена на плите одного из храмов княжества. 1427 год

Алексей восстановил княжескую резиденцию на Мангупе и построил величественный княжеский дворец, руины его до сих пор сохранились недалеко от оврага Гамам-дере. Исследователи считают его «единственным примером дворцового комплекса на почве Крыма и одним из немногих на всем Ближнем Востоке»³.

Дворец представлял собой большое двухэтажное здание (40×30 м), ориентированное с севера на юг. С северной стороны к стене примыкала монументальная башня-донжон, состоявшая из подвальной части и трех этажей, увенчанная навесными бойницами. На плите, вмонтированной в стену башни, был высечен двуглавый орел и сделана надпись: «Была построена эта башня вместе с дворцом в благословенной крепости, которая видна и ныне, во дни Алексея, владыки Феодоро и Поморья»⁴. С южной стороны вход обрамляла изящная арка, соединявшая два боковых помещения. Далее шел парадный зал, разделенный на три части двумя двойными рядами восьмигранных колонн. Стены второго этажа покрывала штукатурка с фресковой росписью.

Все тридцатилетнее правление Алексея I прошло под знаком постоянных войн с генуэзцами за овладение Южнобережьем Таврии, что, по сути, означало войну за контроль над важнейшими торговыми коммуникациями, включенными в систему Великого шелкового пути.

В этой борьбе правителю Феодоро удалось заручиться поддержкой трапезундского двора. В 1426 году его дочь Мария была выдана замуж за деспота Давида Комнина^*, которому суждено было стать последним императором Трапезунда. В Трапезундской хронике Михаила Панарета сохранилось воспоминание о прибытии в понтийскую столицу «дочери кира Алексея», невесты Давида⁵. Дипломатические союзы были заключены с Крымским ханством и Венецией — главной соперницей Генуэзской республики.

Княжеский дворец на Мангупе. Реконструкция Н. Менчинской

Что касается Византии, то вряд ли она могла оказать серьезную помощь феодоритам. Константинополь в это время уже был в кольце турецких владений, а император Мануил II Палеолог^** признал себя вассалом турецкого султана, выступив вместе с небольшим отрядом в составе турецкой армии для осады Филадельфии — последнего византийского города на восточном берегу Босфора.

Однако в 1392 году византийские и османские корабли под командованием Мануила появились в Черном море. Официально экспедиция была направлена против бея Синопа, но не исключено, что она могла иметь характер демонстрации против итальянцев. По крайней мере, именно так к ней отнеслись в Венеции, а возможно, и в Генуе. Военные греческие корабли появились в Черном море впервые за 200 лет, и некоторым романтически настроенным византийским интеллектуалам эта единственная совместная кампания турок и греков показалась прообразом будущего османско-византийского союза⁶.

Деятельность Алексея на международной арене серьезно обеспокоила генуэзцев. В 1411 году они ежегодно выплачивали Феодоро 1400 аспров в качестве дани за обладание приморскими городами. Сумма по тем временам не очень большая. Для сравнения: дом в Кафе можно было купить за 1000 аспров, корабль стоил 1300 аспров, мера муки — 16 аспров. Алексей не удовлетворился этими подношениями.

В первые два десятилетия XV века феодориты вели серьезные фортификационные работы на Южном берегу, выстраивая замки, укрепления и убежища, закрывающие горные проходы как раз против генуэзских крепостей. Напротив Чембало это была Камара, далее от нее до крепости Фуна, напротив Алустона, между морем и обрывами Главной гряды Крымских гор располагались Кокия-Исар, Шайтан-Мердвен, Биюк-Исар, Кошка, Учансу-Исар, Палеокастрон, Гелин-Иая, Дегермен. Археологические данные показывают, что все эти крепости были построены в XIV веке и радикально перестроены в XV веке. Их строительство было вызвано необходимостью защитить от генуэзцев дороги и горные проходы, которые связывали Южнобережье с предгорьем. Генуэзцы тоже не теряли времени. Только на покупку продовольствия и укрепление Чембало они потратили огромную сумму в 16 тысяч аспров. Еще большая сумма была выделена на фортификационные работы в Алустоне⁷.

В 1421 году из Кафы на Мангуп было направлено посольство, которому было поручено урегулировать спорные вопросы. Но оно не достигло цели, так как в 1422 году между Феодоро и Кафой началась война, которая длилась три года.

Войска князя Алексея внезапно появились у стен старого греческого города Чембало, расположенного на месте нынешней Балаклавы, и, несмотря на то что генуэзцы сделали всё возможное для того, чтобы укрепить город, взяли его штурмом. Но благодаря энергичным действиям Петро Джовани Майнери итальянцы отбили крепость. Военные действия на этом не закончились. Используя в качестве баз восстановленные укрепления Южнобережья, феодориты атаковали города и местечки, находившиеся под контролем генуэзцев: Алустон, Горзувиты, Партенит, которые, возможно, так же как и Чембало, по нескольку раз переходили из рук в руки.

Властям Кафы пришлось выделить специальную галеру под командованием Марко Спинула де Луколо, которая курсировала между Солдайей и Чембало.

В это же время феодориты сделали попытку закрепиться в Инкермане, где возвели мощную крепость Каламиту. Из генуэзских источников известно, что в 1423 году туда был направлен корабль во главе с Негрино ди Негро, которому была обещана некоторая сумма денег для захвата этого важного форпоста на побережье. Однако, судя по всему, феодориты уже достаточно прочно укрепились в этом месте, поскольку указанная сумма так и не была выплачена⁸.

Генуэзцы обратились за помощью к эмиру Солхата, который направил своего посла Бескада на Мангуп для ведения переговоров.

Мир был заключен в 1424 году. В этом году Мангуп посетил кафинский посол, член городского суда Симон Армянин. Однако отношения между генуэзцами и князем Алексеем оставались напряженными. Генуэзцы продолжили укрепление Чембало, сосредоточив на случай осады большие запасы продуктов в этом городе.

Поскольку княжество нуждалось в собственном порту, к 1427 году князь Алексей построил гавань Авлиту в устье Килен-балки, а крепость Каламита служила для ее защиты. Крепость имела шесть башен и ров, вырытый прямо в скале. В Килен-балке появилось большое поселение, жители, которого могли в случае опасности скрыться за стенами крепости. В Авлите находились судостроительные верфи, держали свои лавки феодоритские купцы. За короткое время Авлита превратились в оживленный порт, что сильно беспокоило власти Кафы.

Генуэзский консул в своем послании в Геную жаловался: «Мы говорим по отношению к князю Феодоро и братьев его, которые вопреки праву и привилегиям Кафы сооружают гавань в Каламите и там грузят и разгружают суда к тяжкому ущербу для податей Кафы».

Таким образом, в результате войны, несмотря на жесткое сопротивление генуэзских колонизаторов, Мангупский князь добился права построить собственный порт, подорвавший монопольное право генуэзцев на торговлю в Северном Причерноморье.

Немаловажную роль в росте торгового влияния Феодоро стал союз с крымским ханом. В этот период Крымское ханство стремилось к независимости от пришедшей в упадок Золотой Орды, тогда как генуэзцы, заинтересованные в политической стабильности в Причерноморье, поддерживали центральные власти дряхлеющей империи степняков. Вероятно, поэтому Крымское ханство предпочитало осуществлять торговлю через порт, принадлежащий феодоритам. Авлита имела обширные торговые связи с Трапезундом, Молдавией, Синопом, Венецией.

В период между 1424 и 1433 годом источники не упоминают о военных столкновениях между генуэзцами и феодоритами, однако строительные надписи Алексея I этого периода имеют явно политический подтекст. В них он называет себя «владетелем Феодоро и Поморья», прямо отражая в своем титуле претензии на Южнобережье. На плите со строительной надписью 1425 года впервые выбит палеологовский орел, что позволяет нам сделать вывод о заключении Гаврасами династического союза с последними Палеологами.

Заручившись поддержкой Хаджи-Гирея^***, Алексей начал готовить новую военную компанию против Кафы с целью захвата Чембало, Лусты и других прибрежных укреплений.

Хаджи-Гирей был одним из самых талантливых государственных деятелей своей эпохи. Воспитание он получил в Великом княжестве Литовском, которое выдвинуло его в Крыму в противовес Большой Орде. Он веротерпимо относился к христианам и положил начало традиции, по которой крымские ханы поддерживали православные монастыри. Союз государства Феодоро и Крымского ханства, основанный на политическом и торговом противостоянии генуэзцам, оказался на редкость длительным и просуществовал вплоть до смерти Хаджи-Гирея, несмотря на то что на мангупском престоле за это время сменилось несколько правителей.

Алексей пользовался поддержкой православного населения городов Готии, которые окормлялись готским митрополитом, имевшим резиденцию на Мангупе.

Важным итогом первой феодоритско-генуэзской войны стало возвращение под юрисдикцию Готского митрополита, чья резиденция находилась в городе Феодоро, области Кинсанус (прибрежная полоса от современного Гурзуфа до Алушты). Во второй половине XIV века, когда генуэзцы захватили эту область, они передали ее находившемуся в их подчинении митрополиту Херсона, что вызвало целую серию церковных споров между крымскими иерархами. В 1427 году митрополит Готии Дамиан восстановил базилику Святых Апостолов в Партените, находившемся, вероятно, в то время еще под генуэзским контролем. Оставшаяся об этом знаменательном событии надпись гласит: «Этот всечестной и божественный храм святых, славных и первоверховных апостолов Петра и Павла был построен с основания в древние времена иже во святых отцом нашим митрополитом города Феодоро и вей Готии Иоанном Исповедником, ныне же возобновлен, как он зрится, митрополитов города Феодоро и всей Готии кир Дамианом в лето 6936, индикта 6-го в десятый день сентября»⁹.

В 1431 году началась очередная война между Генуей и Венецией, в которой успех сопутствовал республике Святого Марка. Алексей, хорошо осведомленный о неудачах генуэзцев, умело использовал в своих интересах недовольство православного населения крепости Чембало.

Когда жители города в феврале 1433 года подняли восстание против генуэзцев, на помощь восставшим пришел отряд феодоритов во главе с Алексеем-младшим, сыном правителя Феодоро, и к осени 1433 года Чембало перешел в руки феодоритов.

Генуэзский хронист Джустиниани свидетельствовал: «В этом году греки, которые обитали в городе Чембало Херсонеса Таврического... составили заговор против своих генуэзских владетелей, с оружием захватили власть в городе и передали его в руки благородному греку по имени Алексей, синьору Феодоро»¹⁰.

Кампании 1434 года предшествовала длительная переписка между консулом Кафы Батисто де Фарнари и Алексеем. Последний заявлял свои права на южное побережье Крыма, тогда как кафинский консул старался оттянуть время, опасаясь набирающего силу православно-мусульманского союза.

Генуэзцы попробовали вернуть себе крепость внезапным рейдом, как это случилось в Г422 году, однако их попытка провалилась¹¹. Тогда они обратились за помощью к консулу Перы — генуэзской колонии в Константинополе.

В конце мая 1434 года из Перы в Чембало был направлен флот под командованием Барталомео ди Леванто. Однако генуэзцам было оказано столь упорное сопротивление, что они были вынуждены отступить¹².

После разгрома военный экспедиции из Перы феодориты установили свой контроль над всей территорией Готии и начали готовиться к освобождению Сугдеи.

Однако за факторией Кафы стояло не только могущество Перы, но и всей Генуэзской республики, одного из самых богатых и могущественных государств средневековой Европы. Сенат Генуи, получив сообщения о потере важного черноморского порта, о неудачах военачальников и дипломатов, которые так и не смогли добиться возвращения Чембало за выкуп, послал в Крым мощную военную экспедицию.

На ссуду, полученную у генуэзского банка Святого Георгия, было снаряжено десять галер, два галиота и девять вспомогательных судов, вооруженных корабельной артиллерией. На них в Крым направилась огромная по тем временам шеститысячная армия профессиональных наемников, собранных во всей Италии, во главе с представителем знатного генуэзского рода, адмиралом Карлом Ломелино.

4 июня 1434 года генуэзские корабли остановились на рейде Чембало. Разбив ядрами заградительную цепь, они после ожесточенного сражения, вошли в гавань и начали обстрел города из корабельных орудий. 6 июня, после сильного артиллерийского обстрела крепости, генуэзцы начали штурм крепости. Феодориты смогли отбить его, но численное преимущество генуэзцев и артиллерия в конце концов сломили сопротивление осажденных.

Участник сражения Андрео Готари так описал этот бой: «Во вторник утром (8 июня) возобновилось сражение, и одни из ворот были заняты осаждающими. Увидев это, оказавшийся в числе осажденных сын князя Алексея отступил во внутрь крепости с 70 воинами. Солдаты вошли тогда в крепость и, преследуя неприятеля, заняли холм, произведя большую резню. Дана была только пощада сыну князя Алексея, его приближенным и одному кандиоту... Все они были переведены на корабли и закованы»¹³.

Расправившись с населением Чембало, генуэзцы направились к Каламите. Византийский гарнизон не смог оказать серьезного сопротивления итальянскому флоту. Генуэзцы обстреливали город из пушек, держась на расстоянии более 300 метров, где галеры были недоступны для греческих камнеметных орудий. Феодориты применили хитрость. Они запросили перемирия и в ночь на 10 июня под покровом темноты оставили город, забрав оттуда все ценное.

Утром генуэзцы поняли, что их обманули и, разрушив укрепления Каламиты, покинули город. Однако идти в глубь территории горного Крыма, где их ожидал деспот Алексей с основными силами, они не решились. Вместо этого генуэзские наемники обрушились на побережье Готии, предавая береговые поселения огню и мечу и требуя от местных жителей «полной покорности генуэзцам».

В это самое время крымский хан Хаджи-Гирей, верный военно-политическому союзу с феодоритами, подошел к Кафе. Взять эту мощную крепость татары не смогли и при появлении флотилии Ломелино отошли во внутренние области Крыма. Итальянский адмирал присоединил к своей армии двухтысячный отряд кафийцев и направился на бывшую резиденцию татарских наместников Солхат — один из самых богатых городов в Северном Причерноморье, входивший в «золотой» торговый треугольник. Разграблением этого города генуэзцы надеялись компенсировать затраты на военную экспедицию. Но самоуверенность вдохновленных легкими победами западных наемников, с презрением относившихся к «варварам», подвела их. Беспечно растянув колонну по дороге к Солхату, Ломелино подставил свои фланги под удары татарской конницы.

Армия наемников была наголову разбита и вырезана татарами. Ломелино с остатками своего некогда грозного войска был вынужден бежать в Кафу. Так бесславно окончилась военная экспедиция Генуи в Крым. Хаджи-Гирей обложил Кафу данью в размере 6 тысяч сомов ежегодно.

27 июня две сотни татарских всадников прискакали к воротам Чембало и потребовали капитуляции гарнизона, но после переговоров, которые ни к чему не привели, ускакали прочь.

Очевидно, около этого времени умер или погиб князь Алексей. Точная дата его смерти не известна¹⁴. Однако в Синодниках фамилии Головиных сохранилась молитва со словами: «Помяни Господи... князя Стефана, порицаемого в иночестве Симона и чад его: Григория, Алексея, иже в Балаклаве убитого»¹⁵. Правда, штурм Балаклавы в 1434 году хорошо освещен генуэзским источниками, и об убийстве Алексея в них не говорится. Однако известно, что это было не единственное столкновение феодоритов и генуэзцев в Чембало. Поэтому процитированную молитву следует понимать в том смысле, что Алексей погиб во время войны 1433—1434 годов. Возможно, что после разгрома войск Ломелино была предпринята еще одна попытка штурма Балаклавы, на этот раз неудачная.

В последующие годы в источниках также упоминается князь Алексей. Но это уже не Алексей I, а его сын, командовавший гарнизоном Чембало в 1434 году и захваченный в плен, а затем отпущенный на свободу генуэзцами. Алексей II стал правителем Феодоро вскоре после экспедиции Ломелино.

Между тем политическая напряженность в отношении с генуэзскими колониями не спадала. В 1438 году генуэзские галеры совершили очередной грабительский набег на готское побережье. Они разорили византийские поселения, но не смогли взять ни одной крепости. Отправиться в глубь полуострова, памятуя о недавнем поражении, они не решились. В это же самое время феодориты проводят фортификационные работы в мощной крепости в устье реки Черной — Каламите. Их инженеры полностью реконструировали северную линию обороны с тремя башнями.

Подписание мирного договора с генуэзцами состоялось в 1441 году, совпав с заключением мира между Генуей и Венецией.

Этим же годом датируется письмо венецианского байля в Константинополе князю Алексею. Он сообщает, что феодоритская галера с товарами разгрузилась в Константинополе, при этом байль обещает позаботиться о товарах как о своих собственных. Из письма мы также узнаем, что князь болен и байль дает ему советы по лечению.

В этом году Алексей заболел и, видимо, отошел от управления государственными делами. В княжестве разгорелась междоусобная борьба, из которой победителем вышел один из его сыновей, известный как Олу-бей.

Примечания

*. Давид Великий Комнин — император Трапезундской империи в 1458—1461 гг. В 1461 г. подписал капитуляцию Мехмеду II. В 1463 г. казнен.

**. Мануил II Палеолог — византийский император в 1391—1425 гг.

***. Хаджи-Гирей — крымский хан в 1427—1466 гг., потомок хана Джучи, основатель династии Гиреев.

Список цитируемой и упоминаемой литературы

1. Малицкий Н.В. Заметки по эпиграфике Мангупа // Известия Государственной академии истории материальной культуры. — 1933. — Вып. 71. — С. 25.

2. Малицкий Н.В. Указ. соч. — С. 26—27.

3. Суров Е.Г. Княжеский дворец на плато Мангуп-кале // Краткие сообщения Института археологии АН СССР. Средневековые древности Восточной Европы. — М. — 1972. — № 129. — С. 96 и далее.

4. Малицкий Н.В. Указ. соч. — С. 34—35.

5. Панарет Михаил. Трапезундская хроника. — М., 1905. — С. 45.

6. Васильев А.А. История Византийской империи. — Т. 2.

7. Vasiliev A. Goths in Crimea. — Cambridge, 1936. — P. 202.

8. Vasiliev A. Goths in Crimea. — Cambridge, 1936. — P. 203.

9. Латышев В.В. Сборник греческих надписей христианских времен из Южной России. — Спб., 1896 — С. 72—79.

10. Кеппен П. Крымский сборник. — Спб., 1837. — С. 215—216.

11. Vasiliev A. Goths in Crimea. — Cambridge, 1936. — P. 208.

12. Ibid. — P. 208.

13. Малицкий Н.В. Указ. соч. — С. 36.

14. Vasiliev A. Goths in Crimea. Cambridge, 1936. — P. 218; Спиридонов Д.С. Заметки по истории эллинства в Крыму // ИТОИАЭ. — Т. 3 (59). — 1928. — С. 96.

15. Малицкий Н.В. Указ. соч. — С. 25.