Глава I. Татарский дом города Бахчисарая

Бахчисарай был не первым по времени центром татарской городской жизни в Крыму. Его место определилось не ранее второй половины XV-го века, т. е. значительно после того, как сложились основы крымско-татарской мусульманской культуры и на территории Крыма вырос ряд памятников татарского зодчества, которое находилось сначала под влиянием арабской, также и иранской, и, наконец, византийской архитектуры.

К первой, например, по всей вероятности, принадлежала изумлявшая своим великолепием, даже арабских путешественников, мечеть в Салхате (Старый Крым), построенная там еще в 1288 году египетским султаном Бейбарсом. О последней, т. е. архитектуре византийской, говорит нам с очевидностью прекрасная мечеть в Евпатории, созданная по типу Св. Софии в Константинополе в 1552 м году в правление Девлет-Гирея. Столица Гиреев Бахчисарай является по преимуществу проводником турецко-османской культуры и образованности в Крыму, и Бахчисарайский дворец, по словам Кондакова¹, представляет собой миниатюрное подражание Сералю Стамбула. Перед тем как дворец был сожжен войсками Миниха в 1737-м году, его видел Манштейн, составивший его описание. Он сообщает ряд интересных подробностей, соответствующих отчасти и сквозящим сквозь позднейшую реставрацию деталям новой постройки. Устройство крыши, выдающейся вперед на 5—6 футов на китайский манер, по словам Манштейна², и образующей вдоль стен крытую галерею на столбах, с мозаично расписанными потолками, вполне подтверждает господство в Бахчисарайском дворце чисто османских мотивов, в свою очередь, развившихся на почве самых разнообразных влияний восточных и западноевропейских. Древнейшая часть дворца, прекрасно сохранившийся портал 1503 года, так называемые «железные двери», перенесенные сюда из летней ханской столицы Салачика, являются созданием итальянского Ренессанса³. По типу ханского дворца, о котором Броневский говорит в XVI веке, что это первое каменное здание в Бахчисарае, строила свои дома и татарская знать. Сначала более хорошие дома находились в Салачике и принадлежали в XVI веке, по Броневскому⁴, османской колонии в Крыму, которая и являлась проводником константинопольских вкусов среди татарского населения. Частные дома создавались теми же мастерами, которые работали для хана. Так, например, с именем жившего при дворе Крым-Гирея архитектора живописца и каллиграфа поэта Омера⁵, построившего и расписавшего мечеть Ешиль Джами, связаны постройки целого ряда домов.

Действительно, рассматривая теперь старые дома Бахчисарая, легко заметить в них те самые своеобразные черты в миниатюре, какие характеризуют ханский дворец. Эти черты отчасти выходят и за пределы чисто городского строительства в деревню, но там они уже не играют той господствующей роли, какая им принадлежит в самом Бахчисарае.

Конечно, не могли не проникать в Бахчисарай и местные строительные навыки туземного населения, которое в лице, например, греков, давало и главный контингент всего ремесленного класса древнего Бахчисарая. По примеру и при помощи греческих мастеров строило дома и прочее татарское население. До сих пор в Бахчисарае можно наблюдать остатки старых домов совершенно деревенского типа, срубленных из дерева, как, например, принадлежащий ныне бахчисарайскому музею дом № 38 в приходе Умарша Эфенди и дом № 63 в квартале «Сарлы Чешме». Эти дома некогда, конечно, сообщавшие городу характерную физиономию, как не входящие в рассматриваемую группу строений, с явно выраженным османским налетом, будут рассмотрены в следующей главе. Здесь мы остановимся на описании домов, наиболее типичных для города Бахчисарая. Возможно наблюдать две главных формы такого дома в один и два этажа.

Расположение татарских домов, и окружающих их дворов, более или менее однообразно. Домики, несмотря на внешнюю строгую изолированность один от другого, соединены внутри калитками, посредством которых можно перейти через весь Бахчисарай почти не идя по улице, а только перебегая ее, затем опять ныряя в калитку и так далее через сад во двор; этим путем женщины ходят на базар и друг к другу. Со стороны улиц дом и двор отделены высокой стеной из камня-песчанника, скрепленного глиной.

Двор, «азбар», обычно небольшой, примыкает к дому со стороны фасада, состоит из двух частей, находящихся на разных уровнях: нижнего и верхнего двора. Верхний двор, «уст-азбар», нередко представляет собой садик с несколькими фруктовыми деревьями и виноградом, образующим живые беседки. Никаких хозяйственных построек и помещений для скота на дворе не наблюдается, так как скот круглый год находится в стаде под надзором чабана; приходя же домой, обыкновенно остается под открытым небом во дворе. Если татарин ремесленник или торговец, то его мастерская или лавка находится в определенном месте на главной улице города, но не при доме. Дом является исключительно местом домашнего очага, куда не должно проникать ничего постороннего, нарушающего мирную жизнь семьи.

С наступлением лета все татары, занимающиеся садами, уходят в долины Бельбека, Качи и др. и живут там до глубокой осени, караулят и собирают фрукты, варят бекмес, сушат фрукты. На дворе же в городе остается какая нибудь старуха, или же дом поручается соседям. Тип одноэтажного дома, «бер кат», представляет собою прямоугольник, чаше всего сложенный из дикого камня на глиняном цементе с горизонтальной прокладкой деревянных брусьев, «дувар-кушак». Длина дома 10—15 метров, ширина 3—5 метров, высота метра 3. Из камня сложены только три стены, «таш-дувар», передняя же стена, в которой проделаны дверь и окна, делается плетневой, «чубук-дувар», из ветвей орехового дерева, «кундук-чубук», и обмазывается глиной; низкое крылечко, «абдызлык», на колонках, «дрэк», примыкает к сеням, «аят», откуда две двери ведут направо и налево в разные половины дома, одну служащую для жилья и приготовления пищи, другую — парадную для приема гостей. Пол как в сенях, так и в комнатах земляной, гладко вымазанный и убитый глиной, которую аккуратные и трудолюбивые хозяйки старательно возобновляют, как только заметят в ней какой либо изъян.

Двухскатная или трехскатная крыша покоится на системе деревянных стропил. Стропила, «макас» (клещи), представляют собой попарно перекрещивающиеся верхними концами четырехгранные брусья, которые снизу упираются в деревянную перекладину, «кериш» (кер — натягивать), лежащую поперек дома на продольных стенах. Таких стропил имеется по числу перекладин от пяти до шести пар. Если крыша имеет третий скат, то последняя пара стропил ставится не в вертикальной плоскости, а в наклонной, так что концы этих последних встречаются с концами предыдущей пары. Вдоль ребра крыши на перекрест-козлы кладется длинный подконьковый брус, «орта-омурга», параллельно главному брусу, ниже по скату крыши протягиваются еще по два бруса-слеги, «читтеке омурга», с каждой стороны, обычно менее массивные; на них стелются доски — «тахта», сверх которых рядами располагается изогнутая черепица, подобная той, какая вошла в употребление с византийского времени. Крыша обычно спускается довольно широким навесом, «сачах», чтобы давать тень, а также защищать от дождя глиняные стены; навес крыши устраивается помощью особой системы деревянных перекладин, внутренними концами упирающихся в нижнюю слегу, а нижними выступающих наружу, за стены. Подобного рода спуск крыши, если он достаточно широк и подпирается колонками, превращается в навес над галереей. В таком случае концы перекладин упираются еще в продольный брус, «разан», который поддерживается колонками — «дреек», с резными капителями. Снизу навес часто украшается мелкими планками, прибитыми в виде узора. Потолок устраивается или в обоих комнатах или уже непременно в парадной; отсутствует только в домах деревенского типа. Он образуется досками, снизу прибитыми железными гвоздями, «демирмых», к поперечным брусьями — «кериш». Потолки встречаются с деревянной аппликацией из палочек, образующих в центре потолка розетку с расходящимися от нее лучами. Иногда вместо аппликации встречается роспись или же та и другая одновременно. Расписываются также карнизы стен букетами тюльпанов и баночками цветов. Стены комнаты внутри гладко вымазаны глиной и выбелены. К стене с входной дверью пристраивается очаг, имеющий форму камина, с подом прямо на полу, иногда же на глиняном возвышении, «сэтт», тянущемся на высоте 18 ст. вдоль стен. Очаг заботливо украшается, часто расписывается краской, напоминая близко камины в старых турецких домах Стамбула. По обе стороны очага помещаются деревянные шкафчики, один, «долаф», служит для хранения посуды, а другой для омовения — «судолаф» и носит арабское название «'амам». Шкафчики не доходят до потолка и наверху их образуются как бы полати — «мусандра», на которых хранятся обыкновенно для домашнего употребления фрукты; у противоположной очагу стены возвышается деревянный невысокий помост, длиной во всю стену, а шириной около метра, служащий для складывания одеял и подушек на день. Помещение это, носящее греческое название — «камэре», закрывается шторой, привешенной к деревянному карнизу, свешивающемуся в виде свода над помостом и выстроенному специально вместе с «камэрэ». В каменных стенах устраиваются ниши, служащие шкафчиками. Вдоль стен комнаты, на возвышении пола вдоль стен, «сэтт», настилаются матрацы — «миндер», для сиденья; кроме них у татар мебели не имеется. Середина комнаты застилается войлоком. На стенах висят расшитые полотенца, каллиграфические надписи с изречениями из Корана или именами Магомета и халифов — Фатимы, Али, Асана и Гуссейна. Вдоль стен, выше окон, прибиваются полки, на которые размещается разнообразная медная посуда, изготовления местных мастеров, служащая не столько для хозяйственных надобностей, сколько для украшения комнаты и показания благосостояния и достатка хозяина. В состав содержимого меблировки комнаты входит низенький четырехугольный столик, носящий арабское название «сафра», высотой до 36 ст., на который во время еды ставится поднос с яствами, и который в другое время стоит где нибудь у стены или висит на ней. Комната, где живет вся семья и ведется хозяйство, представляет собой более незатейливое убранство. По размерам она иногда меньше парадной, иногда одинакова с ней.

Окна в таких домиках небольшие, квадратные, с железной или деревянной решеткой из вертикальных прутьев; снаружи к ним приделываются двухстворчатые ставни. Окна прорезываются в стене, выходящей во двор. Двери с полукруглыми верхними карнизами открываются внутрь дома и комнат. Крытых печей для выпечки хлеба в частных домах Бахчисарая не делают. Мастеровое и торговое население города получает хлеб в многочисленных пекарнях с колоссальными печами.

Двухэтажные дома по плану мало отличаются от одноэтажных. Нижний этаж делается из камня, причем задняя каменная стена и, вообще, выходящая на улицу выкладываются значительной до 1 метра толщины и продолжаются в верхнем этаже дома. Обычно второй этаж складывается из воздушного кирпича-«калыба», на каркасе из узких деревянных планок. Часто верхний этаж не соответствует нижнему по величине и форме и выдается над ним широким навесом или выступающими углами. Выступание верхнего этажа дает большую жилую площадь наверху, необходимую при скученных постройках вдоль узких улиц. Такие дома имеют сходство со старыми византийскими домами, где мотив выступания верхнего этажа придает своеобразный облик византийскому художественному стилю. Такие дома и до сих пор еще кое где сохранились в Константинополе.

Выступающая часть верхнего этажа — «теремэ» — поддерживается деревянными гнутыми подпорками, которые нижними концами упираются в стену первого этажа. Со стороны двора верхний этаж также выступает над нижним, причем выступающая часть представляет собою галерею, пол которой находится на одном уровне с полом помещения верхнего этажа. Пол верхнего этажа настилается на положенные поперек дома деревянные переклады — «разан». Эти переклады кладутся непосредственно на каменные стены нижнего этажа или подстилаются положенными на стены деревянными брусьями. Нередко одни концы перекладов покоятся на каменной наружной стене, а другие опираются на длинную балку — «табан», поддерживаемую рядом деревянных подпорок с капителями — «башлык», образующих колоннаду нижней галереи дома. В таком случае передняя стена нижнего этажа конструктивно не является опорой для верхней и делается из легкого материала, обмазанного глиной плетня или калыба. Крышей верхней галереи, идущей вдоль всего дома, служит продолжение крыши дома, на особых косо срезанных стропилах — «челик», которые лежат на продольном брусе, поддерживаемом колонками галереи, аналогичными нижним. Часть галереи обшивается досками и, делаясь крытой, предназначается для пребывания там женщин, в том случае, если в доме имеются посторонние мужчины (д. № 41 квартал Асма Кую). Эта часть галереи предусмотрительно устраивалась особенно для тех случаев, когда гости, входя в приемную комнату верхнего этажа, заставали там женщин, и те имели возможность моментально удалиться через окно в это помещение и переждать там, наблюдая в щелку за тем, что делается в гостиной, оставаясь невидимыми.

И нижний и верхний этаж в простейшем случае состоял прежде каждый из одной комнаты, с небольшими сенями и кладовками внизу. Нижний этаж более тесный служил для жилья там, во время короткой крымской зимы, а летом он часто представлял собой кухню и вообще непарадную часть дома. Верхний этаж, куда поднимаются по наружной лестнице через галерею, отличается чистотой и служит для отдохновения, приема гостей, а также спанья в летнее время. В сенях верхнего этажа, если на лето совсем удалялись из нижнего, устраивался очаг для приготовления пищи. Окна в верхнем этаже делались в передней плетневой стене, крупные, часто двойные, с деревянными решетками из вертикальных стоек. Кроме того, проделывалось небольшое квадратное окно в задней стене, из которого можно было наблюдать все, что происходило на улице, особенно удобно в том случае, если верхний этаж образовывал выступ над нижним. Над обычными окнами в более богатых домах близ потолка устраивались единственно для украшения фигурные окошечки из цветного стекла, вставленного в узорно вылепленные из гипса рамы в виде розеток, кипарисов и так далее, подобные тем, какие пользуются широким распространением на Востоке: в Персии и Средней Азии. Эти окна, вместе с дверками под полукруглыми арками и такой же отделкой камина, являются теми городскими наслоениями, которые особенно ясно обнаруживают в себе влияние османского художественного стиля.

Действительно, сопоставляя эти дома Бахчисарая со старыми домами Константинополя, особенно в турецких кварталах Стамбула, легко заметить их общую конструкцию и, вместе с тем, стремление подражать в ханском Бахчисарае вкусам Константинополя. Мы встречаем в последнем те же двухэтажные дома, с выступающими вторыми этажами, поддерживаемыми деревянными косо упирающимися в стену подпорками гнутого дерева⁶, с черепитчатыми крышами, свисающими широкими, нередко закругленными на углах, навесами — «сачах», украшенными снизу геометрическим орнаментом из тонких деревянных дощечек⁷, с призматическими высокими трубами, дверями с массивными металлическими кольцами, прикрепленными на резной бронзовой дощечке⁸, с той же распланировкой комнат, мебели и использованием помещений. Все это говорит совершенно ясным языком о значительном влиянии Константинополя на рост крымско-татарской городской культуры, влиянии, которое заметно просачивалось оттуда в большей или меньшей степени во все самые далекие татарские уголки Крыма, определяя в целом внешний облик материальной культуры Крымских татар и отражаясь в той отмеченной Радловым борьбе южного наречия с северным, в результате которой образовались современные татарские диалекты Крымского полуострова, за исключением ногайского.

Примечания

1. Кондаков. О бахчисарайском дворце и его реставрации. «Искусство и художественная промышленность», 1899 г., № 6.

2. Брун. Крым в половине XVIII ст., 1867 г., 116 стр.

3. Гернгрос В. Ханский дворец в Бахчисарае. «Старые Годы», апрель 1912 г.

4. Броневский. Описание Татарии. Зап. Одес. Общ. Ист. и Др. т. VI, 344 стр.

5. Боданинский, У. Бахчисарайские памятники. 127 стр.

Гинзбург М.Я. Татарское искусство. «Среди коллекционеров», 1921 г., № 11—12.

6. Beylié de L. L'habiiations bysantique. Paris. 1902. Стр. 28.

Beylié de L. Les anciennes maisons de Constantinopole. Paris. 1903, Pl. 11.

7. Джелал Эсад. Константинополь. Москва, 1919, стр. 294.

8. Никольский П.В. Бахчисарай. Культурно-исторические экскурсии. Симферополь. 1924 г., стр. 13.